Со временем и благодаря неустанной заботе Оленьки, условно — женатый Пал Григорич посвежел и даже поправился. Ольгуня же сильно сдала. И дело было не только в том, что под мягким, но неотвратимым прессингом дорогого шефа шла на противозаконные действия, нарушая финансовую дисциплину и искажая финансовую же отчетность (а где на них не идут?), но и ничего за это не получала. Сумма начисленной ей заработной платы не выплачивалась по разным причинам, в основном производственного характера, а несколько раз прямо переходила в требовательные руки законной жены Пал Григорича — в порядке возмещения вреда за пользование Ольгуней б/у супругом. Запросы у законной постоянно росли. В случае их неудовлетворения она грозила забрать все свои денежки. Пал Григорич не раз корил себя за то, что согласился организовать фирму на паях с ней. Но тут же шел на попятный — супруга как соучредитель хороша уже тем, что не лезет ни в финансовые, ни в производственные вопросы. Кроме того, она просто очаровательная женщина, которой можно простить все. Первые три его жены таким очарованием не отличались.
Ради справедливости следует заметить, что кое-какие деньги Пал Григорич Ольге все-таки выделял — на ведение хозяйства. Не по ведомости, из собственного кармана, а посему очень неохотно. При этом всегда диктовал список необходимых лично для него приобретений. Не трудно догадаться, что сальдо всегда являлось минусовым.
Чтобы не выглядеть меркантильной иждивенкой, Ольга крутилась, как могла. Деньги от продажи немногочисленных украшений матери быстро «проелись», но Ольгуня весьма удачно устроилась на вторую работу. Пал Григорич посодействовал. Не мог отказать любимой (скорее, платонической, на ее счастье, любовью) женщине в просьбе разрешить этот маленький каприз. Но при этом лишил ее значительной части субсидий.
Весь ужас своего унизительного положения Ольга Сергеевна Бутакова поняла в один из летних подмосковных вечеров на нашей даче. Прямо в беседке, под ленивый шорох могучих еловых лап, вольготно раскинувшихся над крышей. Надо сказать, не сразу. Мне даже показалось, что до самой ели Наташкины доводы дошли быстрее. Ольга рьяно защищала своего благодетеля. Подруге пришлось поднапрячься и буквально по полочкам разложить Ольгино бытие, никак не определявшее сознание. Пал Григорич с супругой в это время отмечали его затянувшийся пятидесятилетний юбилей, совмещая это событие с отдыхом где-то на Средиземноморье. Вроде как добрые старые друзья, которым нельзя ссорится. А наша бессребреница боялась оставаться дома одна и с тоской думала о предстоящем возвращении в столицу.
