Это, действительно, самоотверженные, всецело преданные делу работники. Вы их в Совете можете встретить с раннего утра до глубокой ночи. Они дают инициативу, они отдают приказания и поручения, остальные только облегчают, по мере сил, многосложную их работу, являются рядовыми, бледными, по сравнению с ними, фигурами. Бледными не потому, что не могут быть яркими, а потому, что к делу относятся как-то формально, как-будто пытаются лишь доказать, что и им не даром платится жалованье. Нет кровной связи. Нет беззаветной преданности делу.
Получается такая картина: три человека с утра до ночи работают не отдыхая, и получают по 150 руб., двадцать два человека появляются «налетом», чтобы только показаться, и получают… тоже 150 руб. И те — первые — безропотно переносят эту, казалось бы, вопиющую несправедливость. Здесь налицо поистине беззаветная, бескорыстная преданность тому единственно дорогому, за что они долгие годы скитались по тюрьмам и в ссылке.
Вспоминается один знакомый студент.
Был в свое время — во дни царского гнета — как будто застрельщиком, передовым, непокорным, бунтующим, и вдруг теперь, слышу, — работает на кадетов за 600 руб. в месяц. «Хорошо одевается и складно говорит», как донес мне один общий наш знакомый.
Вот она образованность, вот она моральная шаткость, — за 600 руб. продал человек свое святое-святых! Мы всегда должны остаться с народом, «навьи чары» кадетизма надо учитывать как гибельный путь к соблазнительному, преступному самодовольству.
Целый день Совет кишит приходящими, целый день надо успокаивать, разъяснять, помогать.
Взволнуется ли народ из-за голода, не хватает ли на фабрике подмастерьев, забастуют ли типографии, начнут ли вырубать крестьяне окрестные леса, появятся ли в городе погромные слухи, — все эти нужды и требования стекаются в Совет, все это ищет здесь разрешения. Доверие к Совету огромное. За полгода революции не было еще здесь эксцесса, который можно было бы объяснить непредусмотрительностью или преступной халатностью Совета. А все потому, что во главе стали честные, бескорыстные люди. Они забыли про свою частную, личную жизнь, они оторвались от «старого мира» и кроме Совета ничего не знают. В данный момент лишь такая преданность и может отстоять молодую, чуть созревшую, вседемократическую организацию. Много и здесь, конечно, увидите и услышите болтовни и безделья, но без этого, видимо, не обойтись.
Ссыльные, особенно пробывшие в ссылке год или два, особенно любят похвастаться своими страданиями. К месту и не к месту напоминают они слушателю, что «когда я вот в ссылке был», «когда нас гнали по этапу» и т. д. и т. д.
