Оглядев сервированный стол, официант отошел к двери и застыл.
- Спасибо, Филя. Жена все ещё болеет или выздоровела?
- Болеет, Вера Борисовна. Сейчас - в больнице.
- Возьми, купи ей что-нибудь вкусненькое, порадуй больную, - Ольхова подала бумажку в сто долларов. - А сейчас - свободен. Когда подавать горячее - позвоню.
Официант взял деньги, поклонился и ушел.
Родимцев с недоумением глядел на девушку, разбрасывающую валюту, будто семена, которые должны дать всходы. Сколько же у ней баксов? В отделении выбросила пятьсот, для больной супруги официанта не пожалела ста, ужин в отдельном кабинете тоже стоит немало.
- Удивляешься, младенчик? Зря! Один раз живем, второй жизни природа ещё не придумала, деньги в гроб не заберешь... Садись. Выпьем, закусим, потом - поговорим.
- С удовольствием... Честно говоря, оголодал, - стеснительно поежившись, признался парень.
После скудного гаражного рациона накрытый стол казался фантастической картиной. Влруг этот мираж расплывется и исчезнет?
Родимцев поспешно устроился напротив Ольховой. Старался не смотреть на заброшенные в кресло оголенные женские ножки. Все внимание - поросенку, гусю с зашитыми яблоками, осетру.
- Мои бедрышки тебя не шокируют, младенчик? Не портят аппетит? ехидно спросила девушка, демонстративно проведя ладонью по ноге от пояса к щиколотке. - Признайся, очень уж они сооблазнительные, да? Небось, употребил бы вместо поросенка. Даже без хрена... Или - с ним?
Набив рот вкуснейшей поросятиной, Николай согласно кивнул. Да, употребил бы. Но прежде не мешает подзаправиться, а то для "употребления" сил не хватит. Судорожно проглотив огромный кусок, он потянулся к девушке. Ожидал ответного движения, приоткрытых жадных губ. Вместо этого Ольхова закрыла лицо взятым со стола блюдом. Яблоки из него пренебрежительно высыпала на стол в другое, с салатом.
- Не торопись, младенчик, я тебе не гулящая кобыла, на мне не поскачешь... Пока не поскачешь.
- И когда кончится твое "пока"? - пересев на диван рядом с сооблазнительницей, шутливо спросил парень.
- Многое зависит от тебя. А я погляжу на твои старания, подумаю. Кому сказано отвали! - отдернула садистка оголенное коленко.
- Извини, - отпрянул Родимцев, обрадовавшись неожиданному отпору. Особого желания взять телку он не испытывал, но в теперяшней жизни за все нужно платить. В том числе, и за освобождение из вонючего ментовского обез"янника. - Я пошутил...
- Извиняю, - серьезно проговорила Ольхова. Но по таинственно мерцающим глазам и насмешливой улыбке, на мгновение искривившей губы, Николай понял издевается. - На первый раз извиняю. Повторится - икнешь.
