Сохранилось множество историй о людях, готовых умереть, но любой ценой сохранить верность вере. Старца Элиазара сирийцы уговаривали съесть мясо жертвенного животного, но старец умер под пытками, отказываясь нарушить запрет Й’ахве.
Мать и семеро ее сыновей, чьи имена не дошли до нас, содержались в тюрьме за отказ отступиться от иудаизма. Их избивали кнутами и палками на глазах друг у друга, но безрезультатно. Сам царь явился к ним и потребовал, чтобы они съели свинины.
— Мы скорее удавимся, чем нарушим закон наших предков! — воскликнул старший из сыновей.
Разъяренный царь велел вырвать ему язык, отрубить руки и ноги и кинуть его в котел с кипятком на глазах матери и братьев. Когда убили всех, кроме последнего, самого младшего, царь сказал его матери:
— Уговори хоть этого сына, чтобы он слушался меня и тем самым спас свою жизнь!
Мать же обратилась к сыну со словами:
— Не бойся этого злодея и умри добровольно, как умерли твои братья, за Бога и нашу веру!
Мальчик, естественно, был казнен, а вслед за ним вскоре и мать.
В этой истории слишком много эпического, сказочного — от числа сыновей и строгой последовательности, с которой жестокий Антиох IV Эпифан движется от старшего к младшему. И до откровенной театральности всех передаваемых реплик. Между прочим, создатели этого текста могли определять себя как угодно; могли испытывать ритуальную ненависть любой силы к греческой культуре, но с греческим театром они наверняка были знакомы.
Важно, что такого рода сцены, пусть менее торжественные и назидательные, все-таки происходили — и служили для иудеев примером. И примером мужества, и примером всего, что будет с ними самими, если они не будут бороться. Не от хорошей жизни иудеи переделали прозвище Эпифан, то есть Великолепный, в Эпиман, то есть Безумный, Бешеный. Восстание становилось все более неизбежным, и оно, наконец, произошло.
Легенда связывает события, начавшиеся в горном городке Модеине близ Иерусалима, со священником Мататией из рода Хасмонеев и его пятью сыновьями. Когда отряд воинов вошел в городок и жителей согнали на площадь, чтобы заставить их принести жертву языческим богам, нашелся только один отступник. Но только он собрался принести нечестивую жертву, как старик Мататия бросился на него и вонзил в сердце нож «предателю». Что ж! Таковы они, народные вожди, — это всегда люди, лучше нас самих знающие, что нам надо и как мы должны поступать. Это и у евреев так, и не только.
