Вероника лихорадочно оценивала, чем ей лично грозит создавшаяся ситуация. Если все рухнет, то она станет свободной, и Володя будет сам разбираться со своими проблемами. Но будет ли она сама в безопасности? Это вопрос. Что у этих людей на уме? Все же под крышей дома она была относительно защищена от внешних врагов.
Звонок в кабинет шефа. Телефон не отвечал.
Секретарь. Вопросы – кто она и откуда. Вероника не значилась в списках сотрудников. Бросила трубку.
Звонок наверх в квартиру. Никто не ответил.
Выглянула в окно. Какая погода?
Как она и предположила, Алена была на игровой площадке. Она и девочка глядели на нее с немым вопросом, пока она приближалась. В этой семье постоянно ожидали неприятностей.
– Мне нужно срочно поговорить с вашим мужем.
– Он плохо себя чувствует и не может разговаривать.
– Сможет! Иначе он лишится всех своих денег. И сегодня.
Алена все еще раздумывала.
– А вы никогда не увидите Нью-Йорка. Я должна с ним поговорить.
Как казалось, угроза возымела действие.
– Пойдемте со мной!
В лифте Алена смотрела в пол, а девочка на Веронику. Все молчали. Так же молча они вдвоем с девочкой сидели возле журнального столика, на котором та что-то рисовала фломастерами на большом листе бумаги. Алена исчезла в глубине квартиры. Один раз, как всегда без слов, заглянула в комнату Елена Архиповна и тут же исчезла.
– Вот это – я, – вдруг сказала девочка и показала пальцем на какую-то закорючку на рисунке. – А вот это – мама.
– А где же вы находитесь?
– В Центральном парке.
Девочка удивилась ее непониманию.
– Вот здесь мы живем, – и она показала на один из прямоугольников. – А что еще есть в Центральном парке?
– Озеро.
– Озеро? – Она схватила синий фломастер. – А там есть утки?
Вероника не могла припомнить, были ли утки в озере, когда она была в нью-йоркском Центральном парке.
– Да. Там много уток.
Девочка старательно выводила на бумаге кляксу синего цвета.
– А что еще есть в парке?
– Есть памятники. И там катают туристов на лошадях.
Она старалась вспомнить все, что она видела во время своего единственного посещения парка в Нью-Йорке.
– А он большой?
– Да. Огромный.
– А сколько километров?
– Пять, – соврала она.
Казалось, эта цифра произвела впечатление. На бумаге появлялись все новые и новые значки.
– Это – лошадки. Это – утки.
Вероника не знала, что сказать. У нее не было никакого опыта общения с детьми ее возраста.
Наконец, в глубине квартиры начало происходить какое-то движение, дверь открылась, и появился Володя. Он был плох. Волосы были мокрыми и зачесанными назад. Лицо постарело, и, казалось, появились новые морщины. Взгляд был мутным.
