Жиль, как всегда, резок, но он прав. Жанна вдруг поняла, что, пока она не заставит собравшихся в Блуа людей загореться единым желанием победить, вести их куда-то действительно означает обрекать на гибель. Победить годонов можно только с чистыми помыслами и чистыми душами. Для этого требовалось не просто служить мессы, а исповедоваться, причащаться, изгнать из лагерей блуд и пьянство!
По тому, как Жанна вскинула голову и загорелись ее глаза, барон понял, что достиг своего. Мысленно поблагодарив Господа, что помог подсказать Деве нужное, Жиль поинтересовался:
– Что делать будешь?
Жанна рассказала о своих мыслях. Барон остался доволен:
– Никогда не думал, что смогу учить посланницу Божью чему-то кроме езды на коне и владению мечом. Но ты способная ученица и станешь хорошим военачальником.
– Я военачальником?! – Губы даже дрогнули, а в глазах появилась непрошеная влага.
– Чего ты испугалась? Ты же завела себе знамя, а если есть знамя, значит, за ним кто-то пойдет в бой. И теперь тебе решать, куда поведет людей это знамя.
– Я… я думала, что просто смогу вдохновить…
А ведь он сам сначала тоже так думал. Именем и обликом этой девчонки Жиль де Ре надеялся увлечь на войну многих людей, но теперь понимал, что у нее миссия куда тяжелее. Ей придется не просто размахивать знаменем, чтобы построить армию для марша, но и чтобы вести солдат в бой! Барон вдруг отчетливо осознал, что это дитя через несколько дней окажется впереди наступающих! Она будет самой заметной, самой уязвимой, и в нее первую полетят стрелы врага, тут не спасут никакие доспехи. Стало страшно.
Но она не имеет права пугаться – тот, кто боится, проигрывает бой, не начиная его. Как научить эту девчонку не бояться, причем не бояться разумно? Почему-то раньше о том, что будет, когда армия будет собрана, Жиль не задумывался вообще. Он не представлял себе, что Жанна станет участвовать в боях, хотя и твердил ей о жестокости сражений, о необходимости владеть мечом, но, говоря это, видел на месте ее себя. А теперь хотелось только одного – защитить этого, по сути, ребенка от той самой жестокости.
Ладно, ее дело привести армию к Орлеану, там обойдутся без нее. Дофина разбудила, и за то спасибо.
Но Жанна так не думала. В тот вечер она долго стояла коленями на молитвенной скамеечке. О чем беседовала с Господом? Об этом не знал никто, у Девы свои разговоры с Богом.
А утром в лагере начало твориться что-то невиданное.
Едва забрезжил рассвет, как взревевшие трубы подняли на ноги весь лагерь. Капитаны и их подчиненные выскакивали, одеваясь на ходу и пытаясь понять, что могло случиться. Столь ранний подъем мог означать либо внезапную атаку врага, либо прибытие какого-то уж очень важного военачальника. Но врагу взяться в Блуа неоткуда, а главный военачальник, отсутствовавший в лагере – дофин, – туда и не собирался, остальные на месте.
