– Но я не могу ссориться с мадам де Брезе, чтобы не стать врагом и мужу. Как бы я к ней ни относилась, мне придется делать вид, что мы дружим…
В больших глазах стояли слезы, герцогиня говорила правду, хотя и горькую. Анна ахнула:
– Ах, моя дорогая, король прав, вы еще и прекрасный дипломат! Да, вам придется скрывать свое истинное отношение к мадам де Брезе, оставаясь с ней в хороших отношениях, я сама вынуждена делать так, чтобы не объявлять открытую войну. Ничего, – рука фаворитки сжала руку герцогини, – придет время, и мы с вами вышвырнем прочь эту старуху! Надеюсь, вы знаете, сколько ей лет?!
– Да, конечно, однако Генрих влюблен в нее, и это ни для кого не секрет.
– Ах, дитя мое!
Успокоив герцогиню обещанием расправиться с Дианой де Пуатье в будущем, Анна д’Этамп отпустила Екатерину, та, впрочем, и не стремилась оставаться дольше. Было заметно, что, несмотря на совпадение интересов с гостьей, хозяйку куда больше тянет заняться содержимым ящичка, расправа над Дианой могла и подождать.
Когда они шли обратно, Мария попыталась высказать Екатерине свое восхищение ее ловкостью. Та вздохнула:
– А нужно-то всего лишь говорить правду! Я ненавижу Диану де Пуатье, но вынуждена буду улыбаться ей, чтобы не потерять Генриха совсем.
Бедная девочка, и дался тебе этот Генрих?! – вздохнула Мария Сальвиати, спеша за своей подопечной теперь уже с пустыми руками.
На следующий день от фаворитки явно пахло духами из подарочного ящика, и улыбалась герцогине она куда приятней. Подарок пришелся по вкусу!
– Ах, дорогая, это мыло с запахом фиалок действительно совершенно не сушит кожу. Боюсь только, что слишком быстро использую его, – вздохнула Анна д’Этамп.
Екатерина мило улыбнулась:
– Это поправимо, мадам, сегодня же распоряжусь, чтобы прислали еще. Среди моих знакомых и родственников во Флоренции много искусных аптекарей.
– А им можно доверять?
– Для вас все сварит именно тот, кто делает и мне, если вы боитесь, я попробую первой.
Фаворитка поморщилась:
– Но тогда мы будем пахнуть одинаково…
– Ни за что! Я не осмелюсь пользоваться теми же запахами, что предлагаю вам. Кроме того, у вас собственное очарование, которое изменяет любой запах, превращая его в аромат.
Это была откровенная лесть, но произнесенная так ловко, что возразить нечего. Последнюю фразу услышал и король:
– О каком это очаровании от запахов вы тут беседуете?
– Ваше Величество, – присела в реверансе Екатерина, – я утверждала, что собственное очарование мадам превращает любой запах в изысканный аромат.
