— Жаль покидать это место, — произнес Гаррош. Он стоял вместе с Кэрном на палубе "Костей Маннорота"; с момента отплытия прошло уже несколько часов.
Кэрн внимательно посмотрел на него.
— Тебе жаль? По мне, так Нордскол — место потерь и кровопролития. Здесь полегло много наших лучших воинов. Я не не из тех, кто оплакивает прощание с полем боя.
Гаррош фыркнул.
— Утекло слишком много времени с тех пор, как ты был на поле боя... старец.
Кэрн нахмурился и выпрямил спину, став выше даже Гарроша.
— Хоть я и старец, но, похоже, моя память яснее, чем твоя, юнец. Что, по-твоему, произошло всего несколько часов назад? Ты не видел жертву, которую принесли твои воины? Ты глумишься над ранами, которые мы из-за этого получили?
Гаррош пробормотал что-то про себя, но четкого ответа не дал. Старому таурену было ясно, что прорыв из окружения не казался Гаррошу столь же достойным, как битва в чистом поле. Возможно, он считал позорным уже то, что попался в ловушку. Кэрн слишком многое повидал, чтобы быть столь наивным, но у этого орка в жилах бурлила молодая кровь. Гаррош должен понять, что честь заключена в том, как сражаться, а не где или когда. А именно честь всегда была тем, что составляло собственную гордость Орды.
И именно благодаря чести Орда создала достойное мнение о себе.
Ему приходилось признать: то же касалось и Гарроша. Его опрометчивое рвение в бой окупилось — на сей раз. Однако Кэрн знал из бесед с другими, в том числе и с Саурфангом, открыто недолюбливавшим молодого орка, что такое поведение неоднократно окупалось и прежде. Так когда же смелость становится безрассудством? Инстинкт — жаждой крови? Несмотря на густой мех, Кэрн продрог от пронизывающего, кусачего ветра арктического моря. Его тело свело от напряжения, оно стонало от боли; Кэрн вынужден был признать, что со времен его последней битвы прошло немало времени. Но он все еще был способен постоять за себя.
— Несмотря ни на что, Орда одержала победу в бою против ужасных тварей Нордскола, — заявил Гаррош, вернувшись к теме их разговора. — Не забыта ни одна жизнь, ушедшая ради нее. Ради чести и славы Орды. Мы потеряли сына Саурфанга. О них сложат лок'ваднод, воспевающий их. Когда-нибудь, если будет на то воля предков, такую песню напишут и обо мне. И потому мне больно отступать, Кэрн Кровавое Копыто.
Кэрн кивнул своей седой головой.
— Но надеюсь, ты не хочешь заполучить о себе лок'ваднод столь скоро, хм?
