— Например, «Тампакс», если хочешь знать. Сегодня утром у меня начались месячные. И я должна покрасить волосы — уже заметны корни. Потом нужно купить дезодорант для Хинча. Я больше не могу находиться с ним рядом — от него воняет.
— Мои бабы на меня не жаловались, — запротестовал Хинч.
— Я не одна из твоих баб. Почему бы тебе хоть иногда не принимать ванну? К тому же нам нужна жратва, Фур. Хлеб и молоко для девчонки.
Фуриа задумался.
Хинч сплюнул в раковину.
— Будь ты моей бабой, то побоялась бы показывать коготки.
— Ты злишься, потому что я тебе кое-что не показала, — с усмешкой отозвалась Голди.
Фуриа резко повернулся. Его макушка едва не коснулась подбородка Хинча.
— Ты приставал к Голди?
Хинч попятился:
— Что ты, Фур! Клянусь Богом! Она просто пытается мне напакостить. Я ей не по душе.
— Что верно, то верно, — кивнула Голди, продолжая усмехаться.
— Только тронь ее пальцем, Хинч, и ты труп.
— Никогда в жизни… — пробормотал Хинч.
— Помни, я тебя предупредил. А ты, Голди, никуда не поедешь. Это слишком рискованно.
— Было бы рискованно, если бы я пошла в салон красоты. Но в городе есть новая аптека и супермаркет. Не беспокойся, я буду осторожна.
— К дьяволу молоко, — сказал Фуриа. — Мне его никогда не покупали. Я радовался, раздобыв стакан воды, в котором не плавал бы таракан. Ладно, Голди, поезжай, только купи мне пиццу и вишнево-ванильное мороженое.
— Тебе и в аду пицца понадобится, — засмеялась Голди. — О'кей.
— Скажи, в этой дыре есть газета?
— Конечно, еженедельная. Выходит по четвергам.
— Сегодня как раз четверг. Купи мне газету. — Фуриа усмехнулся. — Хочу почитать о себе критические отзывы.
Голди кивнула и взяла сумочку. На ней были свитер и бушлат, а на голову она повязала косынку.
— Ладно, вонючка, поехали. Я высуну нос в окошко.
— Если бы не Фур, — зарычал Хинч, — я бы вырвал твой сучий язык!
— Чем бы я тогда ублажала Фура? — Голди проплыла мимо Хинча, как будто его здесь не было.
Мелоун проснулся от боли. Что-то царапало ему лицо, как игла. Какую-то секунду он не понимал, где находится. Потом вспомнил, смахнул с лица ветку и сел.
Было темно.
Мелоун проспал всю вторую половину дня и значительную часть вечера. Луна была уже высоко. Он не мог разглядеть стрелки часов, но знал, что уже поздно. Должно быть, он спал часов десять, если не больше.
В хижине горел свет — шторы были опущены только наполовину. Мимо окна прошла фигура, потом другая, третья… Они были не слишком осторожны. Мелоун не мог видеть их выше пояса, но понял, что все трое здесь.
