Считалось, что, подобно богине, которой они служили, эти колдуньи обладали властью превращать людей в животных, и барельеф при входе в Лионский собор изображает ведьму, едущую верхом на мужчине, которого она превратила в козла. Она обернула кошку вокруг головы неудачника, чтобы та могла раздирать его лицо когтями, и явно спешит на шабаш.
Эта история на камне служит непосредственным доказательством веры в ведьм и их несчастных перевозчиков. Мы можем привести также пример случая с Энн Армстронг, членом Нортумбрийского шабаша, которая в 1673 году «сказала, что, хотя она и дала показания против нескольких людей, ездивших на ней в разные места, где они беседовали с дьяволом, она ездила туда и позже… Прошлой ночью в понедельник она, будучи в доме своего отца, видела, как некая Джейн Бейтс из Корбриджа превратилась в серую кошку, державшую в лапах уздечку, дунула на нее и напугала ее до смерти (то есть до бессознательного состояния) и запрягла ее и села на нее именем дьявола и поехала на юг, но названия места она не помнит. И упомянутая Джейн дергала и тянула уздечку у нее на голове». Из контекста этого отчета ясно, что Энн была превращена в лошадь, на которой Джейн в кошачьем обличье ездила на шабаш.
На шабаш культа Дианы ссылаются многие современные авторы, с возмущением описывающие это явление, но высказывающие сомнения в подлинности происходящего, объясняя это результатом дьявольского наваждения. Мы можем привести в качестве примера такого рода словесного излияния диатрибу известного бенедиктинского аббата Режино из Прама (906 г. н. э.), который писал: «Нельзя также не упомянуть, что некоторые крайне распутные женщины отклоняются от Бога, чтобы следовать Сатане, обольщенные иллюзорными и фантасмагорическими появлениями демонов, они твердо верят и открыто утверждают, что в ночной кромешной тьме ездят верхом на некоторых зверях вместе с языческой богиней Дианой и бесчисленной ордой женщин и что в эти тихие часы летают над просторами страны и подчиняются ей, как своей хозяйке, тогда как в другие ночи они собираются, чтобы оказать ей почести и услужить ей».
Режино не был одинок в своем понимании иллюзорности колдовства. Точно так же Бартоломей Исканус, архиепископ Экзетерский (1161–1186), осуждает «всех тех, кто, пойманный дьявольской хитростью, может поверить и признаться в том, что они ездили верхом в многочисленной компании других к той, кого по глупости и вульгарности называют Иродиада или Диана, и они подчиняются ее воле». И среди решений Совета Анкира, который собирался в середине XV века, есть одно относительно женщин, признавшихся, что ездили за границу с Дианой и Иродиадой. Скептицизм, выраженный этими писателями, плохо сочетается с неуклонной жестокостью, которая часто его сопровождает. И мы можем заметить здесь, что подвиг левитации, с помощью которого ведьмы и колдуны попадали на шабаш, считается возможным во многих религиозных системах. «Истории о левитации, — говорит Клод, — особенно собраны вокруг святого Филиппа Нерп, святого Данстана, святого Игнатия Лойолы, святой Терезы и многих других, чьи имена записаны в Acta sanctorum.
