— Заждались, Никита Алексеевич, — сказал он. — Большая радость на шахте.
— Это как же понимать, — встревожился Изотов, даже обушок опустил на пол. Стоял высоченный, каланча прямо, в кепке и брезентовой куртке, топор за широким поясом — стойки для крепи подгонять.
Вместо ответа Владимир Игнатьевич, не гася улыбку, показал на кумачовый плакат с белыми буквами: «Поздравляем краснознаменца Никиту Изотова с заслуженной наградой. Шахтеры, равняйтесь на ударника-орденоносца Изотова!»
— Мать честная, — выдохнул Изотов, повторил в растерянности: — Это как понимать надо?
— Так и понимать, — посерьезнел Стрижаченко. — Тихо, товарищи, слушайте. — Развернул газету «Правда», громко, чтоб слышали, прочел: «За лучшие образцы ударной работы по добыче угля, инициативу в организации нового, эффективного метода вырубки его и за хорошую подготовку квалифицированных кадров забойщиков Президиум ВЦИК СССР наградил забойщика-инструктора шахты № 1 Горловка Изотова Н.А. орденом Трудового Красного Замени».
— Почему Никиту-то? — растерянно спросил Изотов.
Стрижаченко развел руками, протянул газету, предложил самому взглянуть. На третьей странице Изотов увидел свое фото — чубатый, с улыбкой, в косоворотке и пиджаке, а выше — заголовок «Никита Изотов награжден орденом Трудового Красного Знамени».
— Выходит, без меня меня крестили, — только и нашелся что сказать.
Но эти слова уже никто не слышал в гомоне голосов, его обнимали крепкие руки товарищей, тискали широкую ладонь, наперебой поздравляли, а он, прижимая к груди цветы, смущенно улыбался, едва успевая поворачиваться к поздравляющим и не зная, что отвечать на добрые пожелания. Вечером, на торжественном собрании в честь этого события, Стрижаченко, еще раз поздравив коллектив участка «Мазурка-12», успешно вышедшего из долгого прорыва под руководством Изотова, объявил, что Никита Алексеевич с группой ударников приглашен в Москву на Первомайские праздники. В этот же день, по счастливой случайности, в Донбасс прибыл нарком тяжелой промышленности Орджоникидзе, которого все называли «товарищ Серго». Он попросил собрать на завтра директоров угольных трестов и ударников в Сталине (так назывался тогда город Донецк), а сам сразу же уехал на Макеевский металлургический завод. Изотов сидел в президиуме совещания рядом с секретарем Горловского райкома партии Фурером, темно-курчавым смуглым человеком, которого в шутку называли «магнето» за неуемную энергию, пылкость в выступлениях. Разговор нарком тяжелой промышленности вел серьезный: о перспективах работы шахт Донбасса. К угольщикам накопилось немало претензий, В забои дали много новой техники, а с организацией труда на некоторых шахтах худо, производительность труда не растет, техническое руководство низкое. Когда выступал Фурер, то Орджоникидзе с места спросил:
