.
Общее число евреев, спасенных поляками, оценивается по-разному, но никто не называет цифры меньшей, чем 100 тысяч человек. Стоит почитать, как по-доброму, даже любовно пишут поляки про своих друзей-евреев>{127}. Интересно, издается ли что-то подобное в Израиле? Или оттуда несется только истеричный вой про поляков, сдавших нацистам всех «своих» евреев?
Общее число поляков, помогавших евреям, вряд ли когда-нибудь будет названо. Очевидно, что официальные праведники мира — это надводная часть айсберга. Далеко не обо всех героях вообще хоть что-то известно. Например, многие католические священники укрывали евреев (особенно детей) в монастырях. За это им угрожала смерть или отправка в лагерь уничтожения — и неизвестно, что страшнее. Но сами они считали свое поведение не подвигом, а естественным поступком христианина. Большинство этих приходских священников, монахов и монахинь были бы очень смущены, если бы их стали преувеличенно хвалить за такие поступки. На любом пьедестале эти люди, как правило выходцы из простонародья, чувствовали бы себя крайне неуютно. Но общее число еврейских детишек, спасенных католическими священниками, превышает 20 000 человек.
Многие из этих ребятишек даже не помнили своих родителей или помнили их очень плохо. Все они были крещены, получили польские имена и тем самым были спрятаны от нацистов. И многие из них выросли поляками, в чем лично я не вижу совершенно никакой беды. Если кто-то полагает, что им следовало умереть, но не отречься от своего еврейства, пусть встанет и скажет; весьма интересно будет послушать.
Множество спасителей евреев остались неизвестными просто в силу семейных причин: особенно если прятали еврейских детей, выдавая их за своих собственных. Один мой знакомый в Кракове (он просил его не называть) рассказал мне такую семейную историю… Старший брат его отца в 1943 году наблюдал очередной этап евреев, которых эсэсовцы гнали по улицам… Понятно, куда и зачем. В толпе смертников почти не было мужчин — женщины, множество детей, из которых самые маленькие еле могли идти. Как ни орали эсэсовцы, как ни лаяли собаки, дети 3–4 лет не могли двигаться быстро, этап полз еле-еле.
Парень буквально прыгнул в этот этап, схватил первые два существа, до которых дотянулся, и закричал эсэсовцам:
— Что вы делаете! Это же мои сыновья! Вы убиваете польских детей!
Эсэсовец засмеялся и сказал:
— Ты хоть смотри, кого берешь. Это же девочки…
— Да! Да! Это мои дочки! Отдайте их мне!
