— Напишу…
— И не забудьте обосновать, что караимы — потомки остготов.
— Но они вовсе не потомки!
— Это не имеет значения, вы, главное, напишите.
Шапшал пожевал губами, помялся… Таких задач ему на дипломатической службе не доводилось решать.
— Я не уверен, что смогу написать правильный документ… Документ, который будет соответствовать духу…
— Господин Шапшал. Если вы не напишете документа, это будет стоить жизни лично вам и всему вашему народу. Лучше напишите, что караимы — потомки остготов, которые приняли иудаизм.
— Но мы не принимали иудаизм! Мы с евреями не согласны… У нас похожая, но совсем другая вера.
— Тем лучше. Расскажите и про то, что караимы не имеют к евреям никакого отношения. А мы завтра зайдем и поможем дописать документ.
На другой день офицеры зашли к Шапшалу, долго кромсали написанное им, чтобы текст «соответствовал духу». Геббельс умиленно всхлипнул, читая творение Шапшала в редакции полковников вермахта…. Про «всхлипнул» — может быть, это еще и фольклор, но что караимов в Третьем рейхе никто ни разу не обидел — это факт.
А немецкие офицеры отправились в Вильнюсское гетто, объяснили ситуацию и стали записывать в караимы всех желающих. Эсэсовцам это вовсе не нравилось, но поделать они ничего не могли, — офицеры вермахта ссылались на постановление Геббельса. Так в СССР кто-то мог заорать: «Да это же сам товарищ Каганович подписал!» По одним данным, они спасли три тысячи человек, по другим — пять.
История сохранила некое продолжение, связанное с Шапшалом. После советской оккупации Литвы в ней вел раскопки начинающий московский археолог Д. Б. Федоров. Они с Шапшалом подружились, и Федоров пытался открыть в Вильнюсе музей истории караимов. Однажды он попросил:
— Напишите, как именно поляки эксплуатировали караимов.
— Почему это важно?
— Потому что если вы пролетарии — тогда мне будет легче организовать музей.
Семен Маркович пожевал губами, подумал…
— Вы знаете… Похожий документ мне уже доводилось писать…
Для интересующихся: Федоров сумел придать бумаге необходимое «соответствие духу», но музей все-таки не открыли.
Жаль, что история умалчивает, какова судьба немецких гостей Шапшала, спасителей нескольких десятков тысяч караимов всей Европы и нескольких тысяч евреев Вильнюса. Может быть, они и сегодня доживают свой век — хорошо, если на родине, а не в Парагвае. Возможно, кто-то из них прямо сейчас рассказывает десятилетнему испаноязычному правнуку, как он шел через готические города Европы, давит москитов на щеке; потом старик переводит взгляд на пальмы, склонившиеся над Параной, и собственное прошлое кажется ему невероятным цветным сном.
