Июль, 2002 год
Где-то между Приленским плато и Центрально-Якутской равниной
Я не феминистка. Не умею, не хочу и никогда не буду. Надоело ежедневно любоваться «полосой спецназа», венчаемой голой скалой (не говоря уж о попытках ее преодолеть).
Однако приходится это делать – вид в окне незыблем.
«Райское» местечко – тренировочный лагерь спецназа МЧС. Три жилые пятиэтажки, клуб, санчасть, материальный склад. Рычащий аэродром, спортивный городок, чуть поодаль – госпиталь. Упомянутая полоса как часть учебной базы. За сопками – стрельбище, за стрельбищем – «дорога в ад» – лабиринт в пещерах, наводящий панику на курсантов-новичков.
И я, за каким-то фигом зависшая между двух сопок. Круглая сирота, «недоучка» из медицинского, жена инструктора по выживанию, сосланного в Якутию...
Когда-то это место называлось воинской частью, но с тех пор утекло почти полтора десятилетия. Армию били и унижали. От важного звена в цепи ракетных войск стратегического назначения остался лишь свинарник (местные якуты после ухода военных взяли на прокорм недорезанных чушек, сотворив тем самым небольшое продовольственное чудо). Вокруг этого жизненно важного подразделения и начал возводиться летом 1999 года учебный центр уважаемого министерства. Якутов прогнали, строения отремонтировали, завезли контингент. Говорят, на «параде» побывал лично Сергей Кужугетович, одобрил начинание и пообещал помочь. А может, и не было здесь никакого министра – так, красивая легенда.
Вода в этот день отсутствовала – меняли трубы в подвале. Я занималась сухой чисткой посуды, когда в дверь влетел Борька Липкин, инструктор из третьего отряда. С утра он, кажется, хвастал, что выбил выходной.
– Рахманова не было? – выпалил Борька.
– И тебя бы не было, – невозмутимо ответствовала я, – да вот явился.
– Понял, – сообразил Борька, – спасибо. – И смылся.
Не успела я поменять тарелку, как он возник вторично. Черные очки на идеальном римском носу озадаченно блеснули.
– А чего это ты делаешь?
– Посуду мою, – объяснила я, обдирая ножом последнюю алюминиевую плошку. – Больным шевелиться нельзя, они заразные.
– Понял, – неуверенно повторил Борька. – Хотя и не совсем... – Потом помялся и добавил: – У меня такое ощущение, Даша, что будут проблемы. Самолет под Ханангой навернулся.
И снова убежал. Я устало посмотрела в окно. Пейзаж за рамой надоел до чертиков: макет подорванного дома и фигурки в камуфляже, ползущие по веревкам. Посуда кончилась. Задрапировав «бытовой» уголок, я вернулась к изучению труда Бориса Акунина «Статский советник» (наша библиотека пополняется раз в пятилетку). Времени – вагон. Двое больных, находящихся под моим патронажем, спали в палате. Одного из них я должна была уколоть через два часа, другого – после ужина (на мой непросвещенный взгляд, курсант Анищенко просто симулировал пищевое отравление, чтобы увильнуть от тактических занятий).
