Вот, значит, бабушка идет по улице с почкой за щекой и мечтает, чтобы ей встретился какой-нибудь Константин, потому что так звали очень красивого соседского мальчика, а навстречу ей идет дворник Хабибулла, хромой и с бельмом. Тут бабушка крепко засомневалась: глотать ли ей почку, уж больно страховит был дворник, да еще имя у него какое-то чудное.
Но делать нечего, пришлось проглотить, чтобы не накликать беды, красота красотой, а судьбу лучше не испытывать.
Вот бабушка съела почку и такая тоска на нее нашла, что весь свет не мил. — Все ей мерещится старый Хабибулла со своим бельмастым глазом. И за что бы она ни бралась, все у нее валилось из рук. И так продолжалось до тех пор, пока ее мать, то есть моя прабабушка, не выведала у нее все, как было. Бабушка ей выложила свои страхи, а она расхохоталась: «Дура, — говорит, — ты набитая. Это по-ихнему, по-татарскому, он Хабибулла, а по-нашему — Василий. Он на Василия завсегда откликается».
— Значит, вам так хорошо на роду написано, — еще больше расстроилась Маняша. — А у меня все не как у людей. И знаки такие, что стыдно сказать.
И она рассказала историю, которую бабушка потом не могла вспоминать без смеха.
У них, оказывается, девушки тоже гадали на святках. Но довольно странным образом. В полночь шли они поодиночке к нетопленой бане и задирали юбки перед открытой дверью. Считалось, что если погладит баннушко рукой по голому заду — обязательно быть девке замужем, а нет — надо ждать до следующих святок. Мало того, баннушко давал знать и о благосостоянии суженого. Если погладит мохнатой рукой — так, значит, идти в богатый дом, а коли голой рукой погладит — за бедного выходить.
Вот как-то девушки сговорились и пошли гадать к Маняше. На дворе темно и жутко, со страху казалось, будто из бани доносятся голоса. Долго никто не решался туда пойти. Наконец, нашлась одна бойкая, а остальные сгрудились у крыльца и ждут, что будет. Вдруг бойкая как взвизгнет и — деру от бани. «Погладил, — говорит, едва переводя дух. — Три раза… Сначала лохматой рукой, а потом уж просто так». Девчата стали обсуждать, что бы это значило, и решили, что их подруга три раза выйдет замуж, сначала за богатого, а потом за бедных, но зато еще два раза.
Лиха беда начало. Остальных баннушко тоже не обидел. И, странное дело, у всех получалось, что они будут выходить замуж не единожды.
Но вот пришла очередь Маняши. Заголилась она и ждет своего жребия, а ей коленом под зад, да так, что она чуть не угодила носом в снег. Подруги спрашивают: «Ну, как?» Она им, конечно: «Мохнатой…», а сама как в воду опущенная.
