— Сначала было странно слушаться парня, который на несколько лет моложе меня, но Ник по-своему очень тактичен, и он очень взрослый. — Глубокая морщина пролегла на гладкой коже ее лба. Иногда ее беспокоило то, что Нику пришлось взрослеть слишком быстро. — Если он когда-нибудь собьется с пути истинного, то я точно буду знать, что это была его идея. С ним нелегко, он не очень-то податлив, — сухо добавила она.
— По-видимому, вы удачно дополняете друг друга.
— Это комплимент? — Она округлила глаза, преувеличивая свое удивление.
Он почти застенчиво кивнул.
— Похоже на то, — признался он. — Поскольку я так мило веду себя, может, вы, как соседка соседу, предложите мне выпить?
— Мы не соседи. — Она не собиралась потакать ему, даже если он вел себя так мило.
— Я оскорблен.
— Надеюсь, это было нестандартное оскорбление.
— Оно было довольно плоским.
Ева состроила гримасу, дав ему понять, что признает его правоту.
— Знаю, но вы… вы…
— Бужу в вас зверя? — с мягкостью в голосе предположил он.
Их глаза встретились: ее, полные испуга и смущения, и его, излучающие теплую иронию, очень теплую.
— Не возражаете, если я присоединюсь к вам?
После того как все вышли из комнаты, Ева заняла свое прежнее место на столе.
— Я могу как-нибудь остановить вас?
— В любой момент.
— Я не знаю, что вы имеете в виду.
— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду, — безо всякого раздражения возразил он, незаметно оказавшись возле нее. Дрю вытянул свои длинные ноги и казался совершенно расслабленным. — Ваш друг такой доверчивый.
— В этом его обаяние, — сипло согласилась она. Ева чувствовала, как неровно бьется ее сердце. — Одно из многих, — добавила она с нотками отчаяния в голосе.
— Зачем же тогда ему беспокоиться, оставляя вас наедине со мной? — мягко согласился он.
Ева отлично понимала, что его взгляд прикован к ней. Но она не позволяла себе оторвать глаз от собственных рук, аккуратно сложенных на коленях.
— Совершенно верно, он не должен беспокоиться.
— Давно вы вместе?
— Тео живет здесь около пяти лет. — Другие жильцы, в отличие от Тео, менялись как в калейдоскопе.
Дрю сделал резкий вдох.
— Пять лет! — Его губы сжались, выражая крайнее неодобрение. — Вы, наверное, были почти ребенком.
— Мне было восемнадцать.
— Конечно, все это понятно: вам не хватало отца, — грубо заметил он. — Но я подумал, что сейчас вы уже можете справиться самостоятельно.
— Тео всегда был мне другом. Он всегда был рядом, когда я нуждалась в нем. — Гнев охватил ее. Наконец-то она подняла глаза на Дрю. Все презрение, которое она слышала в его голосе, было написано у него на лице. — Я уважаю его. — «Мне наплевать, что он думает», — твердо сказала она себе.
