Главарь тяжело опустился на стул лицом ко всей компании. Вошел кабатчик и, вынув из шкафа бутылку коньяка, предназначенную лично для «месье Гастона», поставил перед Консегюдом, а потом так же бесшумно удалился. Бандит не торопясь налил рюмку, понюхал, отхлебнул маленький глоточек и, видимо оставшись доволен, залпом выпил. Отдышавшись, он вкрадчиво заметил:
– Вы, вероятно, догадываетесь, что я не в восторге?
Никто не ответил. Гастон посмотрел на Акро:
– От тебя я этого не ждал, Эспри… Фред никогда ничего не понимает, но вот ты…
Парень пожал плечами.
– В ваше отсутствие приказывает Кабри, патрон. Мне оставалось лишь повиноваться.
Консегюд по достоинству оценил тактический ход. Эспри ясно дал ему понять, что, выбрав дурака, нечего пенять другим. Гастон налил себе еще рюмку и, покачивая ее между пальцами, проговорил как бы про себя, ни к кому особенно не обращаясь:
– Никакое положение нельзя занимать вечно, особенно когда совершаешь такие непростительные ошибки…
Задетый за живое Фред вскочил.
– Но, патрон, вы сами дали мне зеленый свет!
– Чтобы ликвидировать одного, а вовсе не троих!
– Не мог же я оставить двух свидетелей!
– Тогда надо было отложить на потом. В нашем ремесле бессмысленное убийство – худшая из глупостей. Ты не проявил качеств, необходимых моему помощнику, Фред.
– Но я же обещал Анаис…
Консегюд в ярости грохнул кулаком по столу:
– Плевать на Анаис, слышишь? И, когда эта дура выйдет из каталажки, посоветуй ей держаться подальше от. меня!
– Это моя жена, – упрямо заворчал Кабри.
– И что с того? С каких это пор бабы устанавливают закон? Из-за нес ты втянул нас всех в историю, которая может очень дорого обойтись!
Кабри в тупом недоумении уставился на шефа:
– Дорого?
– Жалкий идиот! Ты что ж, воображаешь, будто Сервионе оставит нас в покое?
– Юбер не подведет.
– Кто знает?
Бандиты переглянулись.
– Вы… вы думаете, Юбер может расколоться?
– Нет, не думаю. По-моему, он настоящий мужчина.
Все с облегчением перевели дух. Консегюд, краешком глаза наблюдавший за своими людьми, позволил им расслабиться и только тут небрежно заметил:
– К тому же Сервионе, быть может, и без Юбера загребет и тебя, и скопище болванов, которые тебе помогали…
– У него нет свидетелей!
Гастон не торопился прервать наступившее тревожное молчание, но наконец, изобразив на лице величайшее простодушие, он обратился к Кабри:
– Возможно, ты не знал, что у Доминика Пьетрапьяна была жена, у Антонио – мать, а у Анны – свекровь и что та, кто соединяет в себе три этих качества, зовется Бази-лией?
