– Послушайте, Сэмюель, вы же не станете обвинять меня в том, что Джон Мортон покончил с собой?
– Верно, мисс, повесился он не из-за вас… Но вообще-то… не слишком ли много покойников? Стоит вам где-нибудь появиться – и тут же… Вы меня понимаете?… Можно подумать, у вас дурной глаз… – без особого тепла в голосе высказал свою точку зрения полицейский.
– Правда? Что ж! Пусть так, но это не мешает мне прекрасно видеть, что вы, Сэмюель Тайлер, – самый нелепый кретин из всех, когда-либо носивших форму констебля!
Но Иможен уже пришла в себя.
Когда в гостиницу вместе с преподобным Хекверсоном вошел Арчибальд Мак-Клостоу, мисс Мак-Картри приготовилась к обороне. Но, как спортсмен, напрягший все мускулы перед серьезным препятствием, не встретив на пути ровно ничего, спотыкается и падает, Иможен от мягкого и почти дружелюбного тона сержанта совершенно растерялась и не знала толком, что отвечать. Елейно улыбнувшись при виде своей заклятой врагини, Мак-Клостоу ласково промурлыкал:
– Ба… Кого я вижу? Да ведь это наша замечательная мисс Мак-Картри! Что у вас новенького с тех пор, как мы виделись в последний раз?
Иможен как воды в рот набрала. А констебль Тайлер таращил глаза, недоумевая, уж не грезит ли он наяву. Сержант, меж тем, продолжал:
– Судя по тому, что вы сочли нужным рассказать мне по телефону, дорогой Сэмюель, это самоубийство? Бедный мистер Мортон… Уже отправился к тем самым привидениям, в которых никак не желал верить… Очень печально, но тут уж мы ничем не можем помочь, верно? Доктор Элскот уже приехал?
– Нет еще, сержант, – с трудом выдавил из себя Тайлер.
– Ну, значит, его задержали… Врачу и в самом деле лучше спасать живых, чем возиться с мертвыми… Что ж, тогда давайте, не ожидая его, приступим к беглому осмотру…
Казалось, всех охватил гипнотический сон, и лишь преподобный Хекверсон радостно улыбался, довольный послушанием сержанта.
Арчибальд отметил, что окно комнаты покойного приоткрыто и выходит на небольшой балкон, куда очень несложно добраться по веткам ближайшего дерева. Но в номере не было никакого беспорядка, а в кошельке лежали пятьдесят фунтов. Сержанта удивило лишь, что такой, по-видимому, аккуратный и педантичный человек, как Джон Мортон, не оставил записки, объясняющей его трагическое решение, и даже не извинился за то, что его преждевременная кончина, несомненно, причинит ближним определенные неудобства. Мак-Пантиш горячо поддержал сержанта, заметив, что бесцеремонность англичан никогда не уложится в голове шотландца и что, имея под носом озеро Веннахар, этот Джон Мортон мог бы значительно упростить процедуру, просто-напросто бросившись в воду. Арчибальд не преминул принести трактирщику соболезнования.
