– Его фамилия?
Молодая девушка попробовала вырваться, но, наконец, смирившись, пробормотала:
– Оттингер.
Людовик тут же отпустил руку, и Мина побежала к трамваю, тем более, что кондуктор явно советовал поторопиться. Уже на площадке девушка взмахнула рукой и послала Людовику воздушный поцелуй. Он тоже помахал в ответ.
Не будь Вилли, Людовик забыл бы обо всей этой истории и уехал вместе с Миной. И пускай бы его честь осталась запятнанной несправедливым приговором, тем хуже для Франца Вертретера с его мечтами о вознаграждении братьев Линденманн, тем хуже для Эдит и маленького Курта! Сенталло устал делать все только ради других. Он хотел жить! Просто жить. Но разве можно забыть о Вилли? Людовик уже ненавидел его всей душой: и как любовника Мины, и потому, что по его милости два года просидел в тюрьме. Впрочем, поразмыслив, Сенталло решил, что первая причина все-таки важнее. Теперь справедливость требует, чтобы Вилли, в свою очередь, отведал тюремной пищи, а вместе с ним и прочие виновники ограбления, едва не стоившего Людовику жизни. Выдав соперника полиции, Сенталло и выполнит свой гражданский долг, и отомстит. А может, следовало настоять, чтобы Мина сразу назвала имя главного виновника, того, кто задумал эту дьявольскую операцию? Ничего, вечером все расскажет. Сенталло твердо решил больше не пускать девушку к Вилли. Если Мина и в самом деле его любит, наверняка не откажется переждать у Вертретеров, пока все не закончится. Она будет спать в комнате Эдит, и последнюю, решительную фазу схватки с противником они переживут все вместе.
Людовик весь день гулял по Люцерну, и лишь к обеду вернулся в дом Вертретеров. Эдит что-то шила при свете настольной лампы, и эта картина казалась настолько полным олицетворением семейного уюта, что у молодого человека защемило в сердце. Как не похожа спокойная, уравновешенная Эдит на мятущуюся, лихорадочно возбужденную Мину! Сенталло вдруг подумал, что Вилли никогда не удалось бы помыкать Эдит, как он это проделывал с Миной. Не сомневался он также, что, появись тут вдруг неверный Антон, Эдит даже не стала бы с ним разговаривать. Эта женщина – явно не из тех, кто умеет прощать.
– Добрый вечер, Людовик. По-прежнему ничего нового?
– Наоборот!
Он произнес это с таким необычайным пылом, что Эдит подняла голову.
– Вот как?
– Я нашел Дженни!
– А-а-а…
Молодого человека так переполняло счастье, что он даже не заметил, как изменилась интонация его собеседницы. Людовику было сейчас не до чужих огорчений, и он с огромным воодушевлением поведал о встрече с Миной. Эдит снова принялась за шитье.
