– Потрясенный и растроганный, я хотел обнять девушку, но она поспешно отстранилась, сказав: «Не раньше, чем вы узнаете правду и простите меня». И Дженни рассказала мне, что услышала о моем существовании от моей коллеги Аннетты Шар, а потом, зайдя за подругой после работы, увидела меня. Зная, что надо мной вечно насмехаются, Дженни почувствовала ко мне симпатию, ибо сама была так же несчастна. Рано потеряв мать и отца, она жила у дяди с тетей. Работала Дженни в ателье «Лауретта и Агнес» на Альпенштрассе и давно мечтала о собственном доме, но только выйдя замуж за человека, которого полюбит.
– И выбрала вас?
– Во всяком случае, так она мне сказала, господин председательствующий.
– Выходит, эта Дженни едва на вас взглянула, как почувствовала, что вы и есть мужчина ее мечты?
– Так она мне сказала, ваша честь.
– И вам это не показалось… странным?
– Человек глубоко несчастный не задает себе подобных вопросов, господин председательствующий.
– Допустим! Но какова же в таком случае связь между Дженни и Ферди Херлеманном?
– Дженни не осмеливалась подойти ко мне и по совету Аннетты Шар решила написать письмо. Его я и получил тогда в кафе. К несчастью, Аннетта Шар, прочитав письмо, рассказала о нем Ферди Херлеманну, а тот вздумал застигнуть нас во время свидания. И только то, что я опоздал, помешало Ферди осуществить свои намерения.
– А после того вечера вы еще встречались с этой Дженни?
– Каждый или почти каждый день.
– В Веттштейнпарке?
– И там, и в Инселипарке, и в Весемлинвальди. А как-то в воскресенье мы ездили на склоны Сонненберга.
– Ив конце концов она назвала вам свою фамилию?
– Да, Дженни Йост.
– А ее адрес?
– Мюльматтштрассе, сто двадцать шесть.
– И Дженни по-прежнему хотела выйти за вас замуж?
– Да, господин председательствующий.
– И она представила вас родным?
– Нет, ваша честь.
– Почему?
– Дженни не очень с ними ладила.
– А вы заходили за ней на работу?
– Нет, господин судья.
– Но разве это не было бы естественно?
– Дженни не хотелось, чтобы о нашей тайне кто-нибудь узнал.
– Весьма романтично… Но почему же вы не упрекнули свою коллегу Аннетту Шар за такой неблаговидный поступок, как чтение чужих писем, а уж тем более – за то, что она потом выболтала все Херлеманну?
– Дженни уговорила меня не делать этого, опасаясь новых насмешек.
– Когда вы видели Дженни в последний раз?
– Накануне того дня, когда меня арестовали. – Где?
– В Веттштейнпарке.
– Вы можете сесть. Прежде, чем я разрешу обвинителю допросить арестованного, мне бы хотелось сообщить господам присяжным, что, невзирая на все наши усилия, никаких следов особы по имени Дженни Йост обнаружить так и не удалось. Директриса фирмы «Лауретта и Агнес» заявила, что в ее ателье никогда не было такой служащей. Все девушки, работающие там, любезно согласились явиться на опознание, но ни в одной из них Людовик Сенталло не признал Дженни Йост. Наконец, добавлю, что на Мюльматтштрассе нет дома номер сто двадцать шесть.
