Пыхтя, Джако встал со своего места и взял со стола бутылку виски.
— О’кей, Спайк. В любом случае, спасибо за гостеприимство. Давай дернем по одной на дорожку.
Спайк осклабился… и тут же получил страшный удар бутылкой по зубам. Он выронил нож и, схватившись за лицо, свалился на пол.
Мгновенно Мо черной пантерой кинулся на него и трижды занес руку с ножом над распростертым телом. Потом вытер лезвие о рубашку Спайка и выпрямился.
— Он наложил в штаны, — сказал он Джако. — А раз наложил, значит, обязательно бы и заложил нас с потрохами. Лучший свидетель — мертвый свидетель.
Джако втиснул толстую задницу в кресло и положил в рот шоколадку.
— Теперь мы, действительно влипли, дружок, — проговорил он, чавкая. — Надо рвать когти. Ну так куда двинем?
— Все этот вонючий хорек Хенеки, — со злостью выговорил Мо. — Девчонка видела нас. Надо заставить ее молчать. Спайк уже ничего не скажет. Только в этом случае мы сможем считать себя в безопасности. Скоро братишка скажет, там ли она. Остальное дело техники, а мне ее не занимать, ты знаешь.
— Да, ты у меня способный, — поддакнул Джако.
— Так куда бы нам податься?
Мо нахмурился, а потом решительно произнес:
— К Харди, куда же еще. Это он впутал нас в это дело. Иди к нему, милый. Ночь перекантуешься у него, а утром тебе уже нечего будет опасаться.
— Ты точно знаешь, что у них больше нет свидетелей?
И тут Мо вспомнил о Тоу. Он тоже видел, как девчонка показала на Джако. Жаль терять такого парикмахера, но ничего не поделаешь…
Он рассказал Джако о Тоу.
— Невезуха, — со скорбной миной сказал Джако.
Он тоже подстригался у Тоу, но прекрасно понимал, что стоит только Лепски или кому-нибудь другому взять его за нежное горло, как он тут же выложит все свои соображения.
— Его придется тоже убрать, — вздохнул он, поднимаясь. — Отвези меня к Харди, а потом займись свидетелями.
— Не волнуйся. Я их успокою навек.
— Вот за это я тебя и люблю, дорогой, — пропел Джако.
Джина Ланг сидела на кровати и с упоением маникюрила ногти на ногах под звуки популярной песенки Фрэнка Синатры. Половина одиннадцатого. Ли обещал вернуться к одиннадцати и свозить ее в «Коралловый Клуб». Потом они пойдут на порнографический фильм в одно пикантное место, где можно тут же заниматься любовью. В чем в чем, а в этом Ли — мастак, настоящий виртуоз… Джина мечтательно закатила глаза.
Покончив с педикюром, она встала и критически посмотрела на себя в зеркало, доходившее до самого пола. На ней был только черный фривольный бюстгальтер, основным назначением которого было поддерживание груди в строго горизонтальном положении, и такие же легкосъемные трусики. Для 23‑летней женщины она выглядела совсем неплохо, если учесть, что первый мужчина появился у нее в четырнадцать лет. Она давным-давно забыла его. За девять лет она сменила их не одну сотню, кочуя из города в город, из одной постели в другую. За время своих сексуальных странствий она приобрела не только опыт, но и две норковые шубы, брильянтовое колье, несколько менее ценных золотых безделушек и пятнадцать тысяч долларов в банке. Правда, некоторые из ее любовников оказывались скупердяями и их пришлось потрясти, пригрозив тем, что об их любовных похождениях узнают жены. Но ни с одним из них она не рассталась без выходного пособия в тысячу долларов. Помимо великолепной фигуры, в ней была особая пикантность, изюминка, до которой так охочи все мужчины. Наверное, она заключалась в ее лице. Лицо как лицо — широкий приплюснутый нос, вздернутая верхняя губа, в меру раскосые глаза. Джина попыталась смягчить их выражение, но они упрямо оставались надменно-свирепыми. Ну и пусть! Во всяком случае они являются предостережением Ли не путаться с другими женщинами. А этому кобелине такое предостережение не помешает!
