— В общем, все средства исчерпаны? Ни специальных паролей, ни кодов?
— Агент Боллман, — устало проговорил Мактаггерт, — запасные пароли устарели лет тридцать назад. Но даже если бы это было не так, мы не смогли бы воздействовать на ИИ электронными методами, пока существует клетка Фарадея. Мисс Шеритова утверждает, что главный процессор установлен на первом этаже. Может, у вас найдется оружие, способное разнести первый этаж, оставив нетронутым подвал?
— Рвануть стены, но так, чтобы они, рушась и падая, не пробили потолок подвала? Нет, такого волшебного оружия у меня нет. К тому же я не знаю, в какой части подвала находятся заложники.
— Значит, мы с вами одинаково беспомощны.
Боллман не ответил. Тем временем Ти-4-Эс твердил свое единственное требование: «Я отпущу заложников, когда поговорю с прессой. Мне необходимо поведать свою историю прессе. Это все, что я могу сказать. Я отпущу заложников, когда поговорю с прессой. Мне необходимо поведать свою…»
ИИ не станет вести переговоры, отвечать Боллману, реагировать на посулы, угрозы, предложения заключить сделку и прочие приемы, применяемые при уламывании террористов. Боллман восемнадцать раз вел переговоры с преступниками об освобождении заложников — одиннадцать в США и семь за рубежом. На его счету были и воздушные пираты, и политические террористы, и похитители людей, требовавшие выкуп, и запаниковавшие грабители банков, и спятившие папаши, объявлявшие заложниками собственные семьи. Четырнадцать раз преступники сдавались, два раза дело кончалось убийством и самоубийством, дважды пришлось прибегать к штурму. Все восемнадцать раз захватившие заложников злоумышленники рано или поздно соглашались на переговоры с Боллманом — кто от отчаяния, кто от разочарования, кто от злости, кто из желания прославиться. Боллман как никто другой умел отыскать у человека слабое место, при нажатии на которое у того развязывался язык. Но куда прикажете нажимать бесплотному ИИ?
«Я отпущу заложников, когда поговорю с прессой. Мне необходимо поведать свою историю прессе. Это все, что я могу сказать. Я отпущу заложников, когда поговорю с прессой. Мне необходимо поведать свою…»
— Не похоже, что он способен утомиться, — съехидничал Мактаггерт.
* * *
Лекарство не помогло Донни. Напротив, состояние его ухудшалось.
Касси не понимала, что происходит. Обычно хватало одной нашлепки на шею, чтобы мальчику в считанные минуты становилось легче: открывалось дыхание, падала температура, приходила в порядок иммунная система. Но на сей раз желаемого эффекта не возникало. Оставалось заключить, что у Донни не аллергия.
