— Вы говорили, что отец Франческо тоже болел?
— Да.
— Сколько?
— Меньше, чем вы. Может быть, дней пять. Иммунная система послабее, вот и не было такой аллергической реакции.
Аллергия. Как же. Марк не сомневался, что отца Франческо тоже накачали на корабле антигистаминными препаратами.
— И после этого он совершенно оправился?
Геодец опустился на циновку, поджав по себя ноги.
Он уставился в чашку, медленно болтая ее содержимое — как будто гадал на кофейной гуще. А может, и правда гадал. Черт его разберет со всеми этими колдовскими зельями и сизоватым дымом из очага.
Подняв голову, Ван Драавен уставил на Марка прозрачные глаза. «Рыбьи, — подумал Марк и тут же поправился: — Нет, не рыбьи. Хрустальный взгляд статуи».
— Давайте не будем юлить, Салливан. Я догадываюсь, зачем вы сюда прибыли. Видимо, отнюдь не затем, чтобы продолжить этнографические труды вашего предшественника — если это можно так назвать. Вам интересно, кто прикончил Паолини.
— И кто же?
— Вы удивитесь. Никто. Все обстояло ровно так, как я указал в своем рапорте. С утреца пораньше он отправился в скалы, чтобы пообщаться с утабе. Я работал в огороде. Может быть, часом позже я услышал крики от воды. Присмотрелся и обнаружил отца Франческо, спокойно и отстраненно плывущего к морю. Из реки я его выловил, но он был мертвей мертвого.
— И это вас ничуть не шокировало?
— Меня мало что способно шокировать.
В это Салливан почему-то поверил сразу. Не поверил в другое.
— Хорошо. Допустим. Вам не приходило в голову, что Паолини не сам поскользнулся на скалах? Что ему помогли? Например, тот же утабе?
Геодец покачал головой:
— Вряд ли. Утесники любили Франческо. В нем им виделась хоть какая-то управа на меня.
— Безосновательно?
Ван Драавен улыбнулся:
— Вы в чем-то меня обвиняете?
— Упаси меня время. С чего бы?
Геодец прищурился и неожиданно брякнул:
— А вы поклоняетесь времени, Салливан?
— Откуда вы взяли?
— Так. Интересное выражение.
— А вы поклоняетесь Разрушителю, Ван Драавен?
— У вас неверное представление об ионнанитах.
— Так просветите меня.
— Вечером я обычно читаю проповедь. Если вы уже достаточно оправились, приходите послушать. Или просто откройте парадную дверь. Я сижу прямо на лестнице.
— То есть вы не только приучаете аборигенов к полезному труду, но и заботитесь об их духовном благосостоянии?
— Если вы не заметили, я миссионер. Чем, по-вашему, занимаются миссионеры?
«Морочат людям голову, к примеру. И убирают с дороги тех, кто этому мешает».
