и решетки были начищены до блеска, большую шлюпку с утра подняли на борт и закрепили на месте, а малую пока, на всякий случай, оставили на плаву.
Взошло солнце, и над судном взвился флаг. Вскоре склянки[16] на баке[17] пробили восемь раз, и новая смена заступила на вахту.
После завтрака офицеры вернулись на полуют. Ветер дул с берега, небо почти совсем очистилось от облаков.
Капитан решил отправиться на берег. Прежде чем уйти из бухты, ему хотелось еще раз обойти маяк с пристройками, проверить работу аппаратуры. Шлюпка причалила, прибывшие сошли на берег.
На сердце у офицеров было тревожно: беспокоила судьба людей, которых приходилось надолго оставлять на этом диком острове.
— Нелегко им придется, — сказал капитан. — Они, конечно, бывалые моряки, всего повидали на своем веку, и служба на берегу для них — почти отдых.
— Да, наверное, это так, — проговорил Рьегаль, — но служить на маяке вблизи от обжитых берегов, откуда можно легко добраться до людей в любой момент, — это одно, а остаться на необитаемом острове, от которого корабли стараются держаться подальше, как только завидят его на горизонте, — совсем другое.
— Согласен, Рьегаль. Поэтому и сменят их здесь уже через три месяца, хотя первая вахта приходится на самое благоприятное время года.
— Да, к счастью, зимовать Васкесу и его товарищам на мысе Горн не придется. Зимы-то здесь страшные.
— Действительно страшные, — подтвердил капитан. — Мне пришлось однажды идти вдоль берегов Южной Америки от острова Отчаяния[18] до архипелага Богоматери[19], мимо мыса Пилар[20], и я узнал, что такое настоящий шторм. Но дом на маяке крепкий, бури ему не страшны. Провианта хватит, даже если придется задержаться здесь на два лишних месяца. Со здоровьем у парней все в порядке, будем надеяться, что с ними ничего не случится в ближайшее время. Ветры здесь, конечно, холодные, но воздух чистый — продувает сразу с двух сторон. Кстати, Рьегаль, вам известно, что, когда объявили о наборе смотрителей для Маяка на Краю Света, от желающих отбоя не было!
Так, за разговором, капитан и его спутник дошли до ограды, открыли калитку. Васкес и двое других смотрителей уже поджидали их. Моряки приветствовали офицеров по всей форме, те козырнули в ответ и прошли в дом.
Прежде чем заговорить, капитан Лафайате внимательно — от кончиков меховых сапог до капюшона прорезиненного плаща — осмотрел обмундирование остающихся, а затем обратился к старшему смотрителю:
