– Завязывал бы ты уже с бухлом, Сергеич.
– А я что, я, считай, завязал. Мне вчера принять надо было, чтобы заснуть. Знал бы ты Михалыч, как я этой ракеты боюсь. На орбите нормально, а вот взлетать... Боюсь я. Ее ж трясет, так что сердце из груди выпрыгивает, каждый раз думаю, что сейчас мне конец придет.
– Все боятся – рассудительно отозвался Михалыч. – А пить нельзя. У тебя же Сергеич руки золотые, ты же тестировщик от бога, потому и терпят пока... Хочешь профессию на водку променять? Это у нас быстро бывает. Один раз тебе прокатило, второй раз точно снимут. И со старта и с работы. А времена нынче сам знаешь какие – за нашу работу держаться надо, а то комитет новую в два счета найдет, пикнуть не успеешь. Говорю тебе – завязывай.
– Вот и ты меня не понимаешь – обиделся мужик и замолчал, отвернувшись к окну.
– Да чего тебя понимать-то? – Пожал плечами его собеседник. – Чай не бином Ньютона. А завязывать надо, Сергеич. – Однако его собеседник не ответил, с преувеличенным вниманием глядя на пляску снежинок за оконным стеклом.
– Мне, наверное, тоже, как тому Сергеичу, пора завязывать, – невольно подумал про себя Илья. – Позавчера пил, вчера пил, сегодня...в голове мягким, обволакивающим, волшебно – искристым туманом давали о себе знать выпитые тайком на троих с Борей и Кимом сразу перед посадкой в автобус триста граммов виски. Памятуя о первом опыте полета на орбиту, запасенные корейцем две полулитровые пластиковые бутыли парни «раздавили» буквально за пять минут в туалете, чтобы «не укачало» при старте, и вот сейчас они, наконец, «постучались» в голову. В отличие от военных основного экипажа звездолета и рабочих орбитальных верфей, которые перед стартом проходили медкомиссию, офицерами и Липатовым практически не интересовались, держа их чуть ли не за неодушевленный груз. Для гражданского ведомства, контролирующего орбитальные работы по подготовке к старту, они были чужими, для космонавтов из экипажа Варяга тоже. Десантники основной боевой группы Варяга то ли уже были на борту, то ли прибудут позже – Липатов не объяснил. Он вообще сегодня был невесел и неразговорчив и, похоже, махнул на своих подопечных рукой. Ничего хорошего такое поведение командира не предвещало, но думать об этом Илье не хотелось – и так достаточно проблем.
– А впрочем, какой смысл сейчас об этом думать? – Пришла в голову Ильи ленивая мысль. – Если удастся вернуться, то и буду разбираться. На орбите все равно сухой закон. Не до этого сейчас тебе, товарищ Красиков.
