Они долго ехали молча, а потом Сьюзен спросила:
– Может, стоит позвонить в полицию?
Бобби горько усмехнулся. Десять часов назад она такого не предлагала.
– Нет, поздно. Если мы сейчас обо всем заявим, нас вызовут и начнут допрашивать. А времени на это нет.
Они ехали дальше, дороги становились все уже, леса все гуще, и Сьюзен поймала себя на том, что неотрывно смотрит на Бобби. Какой у него суровый вид – прежде, пока Стивен не погиб, она никогда не видела на его лице такого выражения, а теперь, кажется, оно другим и не бывало. Это о многом говорило. Он из последних сил старался, хотел быть ей опорой и поддержкой, и Сьюзен вдруг поняла – она требовала столько внимания к себе, что у него не оставалось времени на собственное горе. И все то, что раньше она видела как в тумане, встало на свои места. Она впервые подумала о том, что пережил он за эти несколько часов, за эти недели. И жива она только благодаря тому, что он самоотверженно встал под дуло пистолета, заслонил ее собой. Произошло вот что – он не предал Стивена, он хотел спасти ее.
И теперь он, напуганный не меньше, чем она, едет в ночи спасать маленького мальчика, совсем незнакомого мальчика.
– Знаешь, – сказала она, – я очень тебя люблю.
– И я тебя люблю. – Он заставил себя улыбнуться ей.
– Я сегодня вела себя как последняя идиотка.
– Разве? – спросил он и теперь улыбнулся искренне. – А я и не заметил.
День Сары Роджерс начался с того, что в заповеднике обнаружили труп и поднялась страшная суматоха, но, как выяснилось, неприятности на этом не кончились. Через десять минут после того, как агент Коутс отбыл из заповедника, ей сообщили, что на южной окраине леса, площадь которого составляла тридцать тысяч гектаров, начался пожар. Холодный фронт принес дождь, но выгорело больше восьми гектаров.
Но и это было не самой большой неприятностью. Из метеоцентра сообщили, что ночью температура упадет до минус двадцати пяти и к утру толщина снежного покрова достигнет двадцати сантиметров.
Нужно будет помогать туристам, людей хватать не будет, и Саре придется вкалывать шестьдесят часов в сутки. Въезжая на стоянку у конторы, она с тоской смотрела на огромные снежинки, кружившие в свете фар.
Лесник Гарднер Блэквелл, заметив Сару, оторвался от бумаг и сказал, широко улыбнувшись:
– Кофе на плитке. Только что сварил.
– Гард, ты мой спаситель! – Сара налила кофе в белую керамическую кружку и уселась за стол напротив Гарднера.
– По-моему, тебе давно пора пойти поспать.
