— Не волнуйся, людей мы не встретим. Здесь более ста акров леса и лугов.
— У меня ранчо занимает большую площадь и то каждый раз, когда я оглядываюсь, то обязательно кого-нибудь замечаю.
— Могу себе представить, — буркнул Оуэн.
Надя склонилась над низко прибитой доской, на которой было написано: «Прохода нет».
— Кто владеет всем этим?
— Мы.
Он приподнял доску, чтобы Надя пролезла под ней.
— Что значит — мы?
— Разве ты не налогоплательщица?
— Даже более того. — Она озиралась с любопытством.
Лес густо зарос высокими соснами, а воздух был напоен ароматом хвои. Тропинка, по которой зашагал Оуэн, едва заметно вилась в траве. Воздух здесь был более прохладным, чем в городе, и еще хранил свежесть прошедшего ночью дождя.
— Так эта земля — собственность местных властей?
— Они выкупили ее и превратили в парк еще в семидесятые годы.
Он взял Надю за руку и помог переступить через поваленное дерево.
— Нам пока везет. Они еще не явились сюда вырубать лес, устраивать автостоянку и прокладывать асфальтированные дороги.
Он усмехнулся и махнул в сторону убегавшей вдаль тропинки, освещенной солнечными лучами, которые проникали сквозь ветви деревьев.
— Другими словами, природа здесь пока почти девственная.
Надя сделала несколько шагов и замерла в восторге — это ли не настоящий рай?
— Тебе нравится?
Она ничего не ответила и с грустью почувствовала, как ей не хватает музыки. Оуэн потянул Надю за руку.
— Я становлюсь здесь сентиментальным, — сказал он, ведя спутницу сквозь высокую траву к рощице. — Давай шагай быстрее. Самое лучшее место для пикника на другой стороне долины.
Надя с трудом разогнула спину.
— Не могу поверить, что в корзине была только еда. Кажется, ты пригласил на пикник и борцов сумо.
— Еще пять минут назад, когда я вытащил оттуда пару шоколадных пирожных, ты не жаловалась, — сказал он, усмехаясь.
Закончив извлекать из корзины разные разности, Оуэн отбросил ее в сторону. Сейчас Надя выглядела отдохнувшей. Она подставила лицо солнцу и с удовольствием шевелила пальцами ног, высунувшихся из-под одеяла. Оуэн не только был счастлив провести время с Надей, но и радовался тому, что под глазами у нее исчезли тени, которые он заметил еще в кабинете. Ему очень хотелось услышать, что к Наде вернулась музыка. Если бы так случилось, она бы забыла обо всем на свете.
Честно говоря, он был не против добавить свое имя к имени этой хрупкой странницы, но не торопил события, хотя ему стукнуло тридцать три и он умел по достоинству оценить хорошее. Надя была заботливой, воспитанной, вероятно, любвеобильной и удивительно сексуальной. Оуэн обладал такими же качествами, поэтому их отношения вызывали у него робкую надежду. Что касается его тетки, то эта добросердечная женщина продолжала любить племянника, хотя он давно вырос из юношеского возраста. Оуэн всегда мечтал о куче собственных детей, но для этого ему следовало жениться.
