Сильные пальцы бережно поглаживали ее спину, волосы, руки. Всхлипывания Нади отзывались щемящей болью в сердце Оуэна. Ведь ей пришлось переломить себя, думал он, набраться смелости, чтобы прийти и потребовать вернуть музыку. Он был бы рад сделать это, если бы только знал, что от него требуется. Оуэн нежно приподнял ее лицо за подбородок и внимательно вгляделся в черные грустные глаза. Уголки его губ дрогнули.
— Ты уверена, что мой поцелуй лишил тебя музыки?
— Уверена? И да и нет. Но это единственное, что хоть как-то объясняет случившееся. — Она откинула голову и поднесла руки к глазам. — Если не это, то что же?
Он усмехнулся.
— Мне следует снова поцеловать тебя. Как ты думаешь, музыка вернется?
Надя оттолкнула его.
— Откуда я знаю?
Объятия Оуэна окрепли.
— Мы могли бы попробовать снова.
Надя окинула взглядом кабинет.
— Попробовать снова что?
— Поцеловаться.
Одной рукой он держал ее за талию.
— Один поцелуй, Надя. Это так просто. — Указательным пальцем он провел по ее нижней губе. — Разве это повредит?
Не рехнулся ли он? Первый поцелуй отнял у нее музыку, а второй может лишить души.
— Не знаю, Оуэн. Это может стать опасным.
Большие черные глаза с мольбой уставились на него.
— Опасным? Вполне вероятно.
Он почти наверняка знал, чем грозит ему поцелуй: он может потерять рассудок. Аромат Нади, который Оуэн ощутил пять дней назад, как наваждение преследовал его, когда он ложился в свою одинокую постель. Но если поцелуй способен отнять музыку, то вдруг он и возвратит ее?
Оуэн вгляделся в манящий рот Нади.
— Почему бы нам не попробовать? — спросил он.
Надя кончиком языка облизала вдруг пересохшие губы. Может, он и впрямь прав? Она посмотрела на чувственные губы Оуэна и вспомнила, какой у них вкус, пьянящий, одурманивающий. Когда она произнесла: «А почему бы нет?» — ее уста чуть приоткрылись.
Оуэн воспринял ее слова как разрешение и склонил голову. Обняв Надю, он приблизил свои губы к ее губам. Поцелуй получился легким, воздушным, как прикосновение летнего ветерка.
— Слышишь что-нибудь? — спросил он, отстраняясь.
Надя обвила его шею руками.
— Это не такой поцелуй, как в тот вечер. — Она прильнула к нему. — Попробуй снова!
Оуэна не пришлось уговаривать дважды. Он с жадностью впился в ее губы, а руки, как стальные тиски, сжали Надю в объятиях. Небывалое по остроте желание пронзило его, жаром обдав тело. Оуэн уперся спиной о стол и чуть раздвинул ноги, чтобы Надя еще отчетливей поняла, как он хочет ее.
