— Если знал, то это некрасиво, — согласился Тарквин ледяным голосом. — Но если Бриджмен «уверен» в чем-то, не имея никаких доказательств, то его можно обвинить в клевете, как и того, кто повторяет его слова.
— Но если это правда… — возразила Эйрин.
Не обращая внимания на ее слова, Тарквин повернулся к Клер:
— Вы знали, что у Бриджмена нет доказательств, и все-таки передали его слова Эйрин?
— Я знала — верно, но Эйрин ничего не говорила.
— И мне тоже. Почему?
— Именно потому, что нет доказательств.
— Ничего она мне не говорила, — вступилась Эйрин. — Я узнала от Фрэнка.
— А он от своего дяди, который беседовал и с Клер. Только у Клер хватает ума и такта не распространять возможную ложь, — подытожил Тарквин.
— Ну, конечно, Клер лучше меня, — обиженно бросила Эйрин. — На самом деле она не хотела вас расстраивать, тем более что Джакетта Фьорре — если послушать ее саму — без пяти минут член вашей семьи! Ну, то есть, она подруга Никола, и ваша невеста, правда? Естественно, Клер не стала обвинять отца Джакетты, хотя судьба Оскара волнует ее не меньше, чем меня, но…
Тарквин не дал ей закончить:
— Точно. Тебя не сдерживают ни манеры, ни здравый смысл, не так ли? Хотя я все равно не могу понять, почему надо связывать компанию в поддержку Бриджменов с нашими личными делами. Не говоря о том, что ты тоже член нашей семьи и гость в нашем доме, и должна бы иметь не меньше такта, тем Клер. Нет?
— Да, но…
Первый раз Эйрин засомневалась, но все-таки продолжила:
— Клер добрая, милая и любит всех вас. Но мы с ней разные. Я тоже люблю вас, но не могу молчать, когда Оскара обокрали, а Фрэнка лишили работы. Теперь ему придется вернуться в Англию. Все это так скверно, что просто слов нет! — вложив в последние слова всю душу отчаявшегося ребенка, Эйрин оттолкнула стул, вскочила и вылетела из комнаты.
— Бедное дитя, она так расстроена, — пробормотала Никола. — Пойду к ней.
— Боюсь, что она не обрадуется, — предупредил Тарквин, но Никола все-таки последовала за Эйрин.
Остальные торопливо доедали десерт. Перепалка между Эйрин и Тарквином происходила по-английски, так что оба дяди с полным правом делали вид, что не совсем поняли, о чем идет речь. Тарквин быстро переговорил с матерью по-итальянски, а Клер догадалась, что ей лучше пока помолчать. Но когда обед закончился, и она спросила разрешения у синьоры выйти из-за стола, Тарквин попросил:
— Вы не подождете меня в гостиной? Я хотел побеседовать с вами перед уходом.
