— Смимс говорит, он себе на уме. Но парень, безусловно, искусник.
— Хорошо, — пробормотал Ветинари, по всей видимости, погружённый в изучение диспозиции фигур.
— Хорошо?
— Анк-Морпорк очень нуждается в искусниках. У нас даже есть улица Искусных Ремесленников, вы знаете?
— Ну, да, однако…
— Ага, значит, дело всё-таки не в словах, а в контексте, — объявил Ветинари, оборачиваясь к Чудакулли с выражением неприкрытого удовольствия на лице. — Я уже упоминал, что я политик? «Искусный» значит: умелый, ловкий, хитрый, смекалистый, пройдоха, находчивый, толковый, и, разумеется, во всех отношениях архи-. Полным-полно как положительных, так и отрицательных смыслов. Искусный… какое искушающее слово.
— Вам не кажется, что этот ваш… эксперимент зашёл слишком далеко? — спросил Чудакулли.
— Такое прежде говорили о вампирах, помните? Предполагается, что у обсуждаемых существ нет нормального языка, но наш… подопечный свободно говорит на нескольких.
— Смимс утверждает, что он выражается слишком изысканно, — признал Чудакулли.
— Наверн, даже тролли выражаются слишком изысканно, по сравнению с Быковато Смимсом.
— Этот… юноша был воспитан каким-то жрецом, как я слышал, — сказал Чудакулли. — Но кем он станет, когда вырастет?
— Судя по его речи, профессором лингвистики.
— Вы знаете, о чём я, Хавелок.
— Возможно, а вот знаете ли вы? Но вряд ли он один вдруг превратится в дикую орду.
Чудакулли вздохнул. Потом снова взглянул на игровую доску, и Ветинари это заметил.
— Да, посмотрите на них получше. Отряды, когорты, — сказал он, махнув рукой в сторону маленьких каменных фигурок, — сошедшиеся в вечной битве по прихоти игрока. Они сражаются и гибнут, но не смеют бежать, потому что кнуты гонят их вперёд. Они ничего не знают, кроме кнутов. Убей или будь убит. Тьма перед ними, тьма позади них, тьма и кнуты у них в головах. Но что будет, если одного из них забрать из игры, прежде чем кнуты настигнут его? Что, если поместить его туда, где кнутов нет… кем он станет? Взять его одного. Единственного. Неужели вы не дадите им всем такого шанса?
— На прошлой неделе вы повесили троих, — сказал Чудакулли, сам толком не понимая, почему.
— У них был шанс. Они использовали его, чтобы убивать, а то и похуже. Шанс — всё, что у нас есть. О благословении даже не мечтайте. Он семь лет был прикован к наковальне. Он заслужил свой шанс, вам не кажется?
Внезапно Ветинари снова улыбнулся.
— Впрочем, хватит о грустном. Я с энтузиазмом прозреваю ваше будущее, полное здоровой физической активности в лучших спортивных традициях. Традиция вам очень поможет, тут и сомневаться нечего. Всё, достаточно. Не хотелось бы вас задерживать.
