- Сюда, Семен, сюда, ко мне! - закричал трагик, хватая его обеими руками за воротник сюртука и дергая так сильно, что тот едва держался на ногах. - Смотри (тут он указал ему на афишу), видишь, опять она! опять ее имя напечатано выше моего, да еще крупными буквами! Тараторка проклятая! Ты слышал, как "он" приказал Горковенке напечатать ее имя еще повиднее... мало ей! Сюда ждут, вишь, важного человека, так боится, чтоб не пропустил ее... Чай, опять раздаст "он" цветов да венков своим людям да велит им хлопать ей что есть мочи... Глафира Цветошникова! Эка диковинка! я небось и постарше ее, все первые роли играю в трагедиях, драмах, мелодрамах, комедиях, да не выставляют Громилова крупными буквами, не бросают венков... Имечко-то Громилова почище ее, Громилова все театры видали, все! Да ничего! пусть ее выставляют, пусть! Громилов себя покажет! Громилову только обидно... "Но тверд, из глаз нет слез, из уст не слышен стон!.."
Тут трагик оттолкнул далеко капельмейстера, ударил себя кулаком в грудь и снова принял мрачный вид.
- Охо-хошиньки,-повторял Сусликов, обтирая беспрерывно лоб, лицо и лысину клетчатым дырявым платком.
- Семен, дай понюшку! - отрывисто сказал трагик.
Сусликов пошарил в кармане, поскрипел табакеркою и поспешно подал ее Громилову.
- Да, будь у меня деньги, - продолжал Аника Федорыч, - я б им показал, как понукать Громиловым, я б им... Семен! - прибавил он, величественно махнув рукой, - ступай за мной!..
- Куда ж это мы так пойдем-то, Аника Федорыч? - вымолвил капельмейстер, боязливо оглядываясь на стороны.
- Ступай за мной! - торжественно заключил трагик, направляясь прямо к трактиру, которого вывеска с надписью "Trakteur" блистала в отдалении.
- Аника Федорыч, миленький, постой, Аника Федорыч, погоди, что я скажу тебе... - повторял Сусликов, стараясь всеми силами удержать трагика за полы шинели.
- Ну, что?..
- Аника Федорыч... маленечко как будто уж поздноватенько... - едва внятно произнес капельмейстер, - милый человек, погоди, что я тебе скажу... домой пора...
- Полно врать, ступай за мной!..
- Ох... да что ж она-то, Арина-то Минаевна-то...
- А, так ты опять стал бояться ее? - сказал Громилов, презрительно оглядывая Сусликова с головы до ног. - Где она? подай мне ее сюда!... Ах ты! что ж ты, муж, что ли? али нет? а? Она тебя бьет, а ты ее боишься...Ах ты, тряпка ты этакая... Семен! за мной... идем!..
Идем на путь, предназначенный славой!..
Идем!.. И кто ж, Семен, велел тебе жениться на этаком уроде?..
