По ТиВи цивилизованного мира.
Я узнаю, что до 85-го года
Моя страна была "злобным вампиром"*,
А согласно Солжу, эта шестая часть суши
Называется архипелаг ГУЛАГ.
Об этом знает каждый неграмотный дурак…
Thank you, mister Gorbachev.
Эпоха Горбачева ассоциируется у меня с торжеством обывателя, дорвавшегося до кормила. То, о чем имели привилегию судить "посвященные", а по сути просто любознательные, получили право обсуждать все. Именно — получили! В принципе, как раз "перестройку" и можно назвать пиком победы пролетариата: "кто был ничем, тот стал всем"! Вспомните журнал "Огонек", напичканный исключительно письмами читателей. По-моему, даже те, кто писать не умел, и то высказались.
"Перестройка" и все, что последовало за ней, — это результат прихода абсолютно бесстильных людей. Людей, не знающих, что такое стиль, воспринимающих его исключительно на уровне журнала моды. Да и в моде не выдерживающих стиля. Взять хотя бы короля местного, Зайцева, и его апостола Юдашкина: их модели — это новогодние елки, на которые, как водится, всего можно навесить.
Вот и дедушка Слава Зайцев парфюм
Наконец-то придумал — "Маруся"!
Весь Париж обливается слезами ее,
И душа их поет как гусли,
Ведь это все благодаря Михаилу,
Чье имя скандирует цивилизованный мир…
Моя страна подобна самосжирающему крокодилу,
Thank you, mister Gorbachev.
Я действительно следила за открытием СССР оттуда. Из цивилизации! Как вы любите здесь повторять. Не то чтобы меня тамошний обыватель очень удивлял своим идиотским восторгом этим ставропольским балдой. Но дипломаты западные все-таки превзошли все ожидания подхалимажа да и тупости. Обсуждением высокого интеллекта Михаила Сергеича не побрезговал никто.
Если художнику деструктивность не только простительна, но и необходима для создания нового, то этот тезис никак нельзя применить к политику. А конец 80-х как раз и был посвящен исключительно прошлому. И исключительно его уничтожению. "Завтра отменяется!" — похоже, был лозунг. Будто вся страна собиралась к запуску ракеты под названием "Вся страна" и готовила, расчищала для этого грандиозного проекта площадку. Расчистили. Получилось "Все, что от страны осталось", да и лететь некуда.
Начиная с моего первого, после возвращения в Россию, приезда в Москву в 93-м году, складывалось ощущение, что Россия — потому что столица себя нагло мнит всей страной, а жители ее наглые — всем народом российским — находится в первичной стадии эмиграции. С той только разницей, что действительно эмигрирующему необходимо подстраиваться под условия, законы и нравы места эмиграции. А здесь-то ничего нет! Все привозное! Приходящее! Оттуда! Отовсюду! Такой каши, такого месива из всего на свете даже Нью-Йорк не знает. На восточном базаре такого нет.
