Ночная певица | страница 49

Хочу быть русским мужиком, чтобы не знать, из какого места бабы писают,

чтобы называть их фригидными,

чтобы вообще о них не говорить на хуй,

чтобы не знать разницы между либидо, экстазом, оргазмом, сфинктером и сфинксом.

Хочу быть русским мужиком, чтобы на меня нельзя было положиться,

чтобы болтаться как дерьмо в проруби,

чтобы утонуть в собственной блевотине и чтобы меня вынесли в простыне на станции из поезда, а все бы говорили: "Во, мужик дал!.. Туда ему и дорога!"

Хочу быть русским мужиком, чтобы, сплотясь с другими такими, учуять во всем жидомасонский заговор и пойти проголосовать за жида.

Хочу быть русским мужиком, чтобы назло всем (пусть об этом никто и не узнает) пустить свою жизнь под откос, кривляясь: "Моя жизнь! Что хочу, то и делаю!"

Хочу быть русским мужиком, чтобы бабы, выходящие замуж за иностранцев, всегда, приезжая в Москву, напрашивались ко мне на палку и я бы их ебал как врагинь, пил их "Шевис Ригал" двенадцатилетней выдержки и прожигал их "Шанталь Томас" колготки, и они бы пудрили свои переделанные носы, поправляли бретельки, держащие их силиконовые груди, и ломали парселановые ногти, открывая замок двери.

Хочу быть русским мужиком, чтобы истребить всех — коммуняг и демократов, фашистов и педерастов, интердевочек, рэкетиров и рокеров, — закрыть границы и наконец-то пожить. А то, что я не знаю как, — это не ваше собачье дело. Уф!

1995 г.

Не сомневаюсь, что многие не раз ловили себя на мысли про это, глядя на соседа в метро. И я, я, как и вы, в метро езжу и… обнажаю, раздеваю пассажиров. Вот, вот парочка толстяков — я вижу их колобками. Их тела из теста склеиваются в моем воображении, и я раскатываю их скалкой на доске-сцене моего кинематографа в большой блин! Но что нам за дело до этих колобков! Лучше вообразить кого-то известного! В отличие от постмодернизма, которому наплевать на читателя, новый реализм подобен "Песням Мальдорора", в которых Лотреамон вовсе не претендует на открытие чего-то никому не известного. Напротив — новый реализм, как и Лотреамон, рассчитывает отозваться эхом в читательских сердцах. И обнадеживает себя тем, что даже самые низменные мысли и фантазмы встречаются в каждом человеке. Только они скрыты в вас, читатель, и вы держите их под семью печатями — не дай-то бог кто-нибудь узнает, услышит. Так вот я озвучу их за вас! Мемуаристке Дарье Асламовой куда сложнее — ее реальный опыт соитий с известными персоналиями, эта так называемая правда, она мешает свободно мыслить и рассуждать о них. Эта правда не позволяет заявить, например, что Хазбулатов обладал только одним яичком.