застонали! Выбрали трал, он — в клочья. Новенький! А в нем — вот этот «улов»...
Шарипов, как перышко, извлек из своего портфеля что-то плоское, завернутое в бумагу, вручил адмиралу. Тот взял — и едва не уронил. В пакете оказалась какая-то бурая от ржавчины железяка со свежим изломом на оконечности.
— Любопытно, — осмотрев, сказал адмирал. — Явно кусок какой-то палубной броняшки.
— Похоже, вроде бы — от щита...
— Не будем гадать. Послушаем лучше: что скажут наши тральщики? — обратился адмирал к тучному офицеру.
— Что мы скажем, товарищ адмирал... — пожал тот плечами. — В годы войны, точно известно, никаких морских боев и десантов тут не было и ни одного потопления наших или вражеских кораблей не отмечено. После войны тоже никаких аварий. Минных заграждений тут также не было ничьих. А потому и тралений особой тщательности не производилось. Да и место такое... не бойкое. Так что...
— Понятно. Значит, надо проверить, посмотреть. Разведайте, товарищ Коногонов, и доложите, что там такое.
...Диеткафе располагалось неподалеку от Главного управления строительства и ремонта Морфлота. Готовили здесь на редкость невкусно, так что даже в обеденный перерыв народу бывало мало и Николай Николаевич вполне успевал поесть и еще пройтись по Садовому кольцу для моциона. Так и сегодня.
В огромном штате управления Николай Николаевич Федотов занимал весьма скромную должность — в общей канцелярии ведал экспедицией. Группа с этим романтическим названием выполняла самую прозаическую функцию: распределяла по отделам, группам и секторам управления всю поступающую корреспонденцию и рассылала адресатам всю исходящую. Однако это внешне нехитрое дело в сущности оказывалось довольно сложным и требовало сноровки. Приходит, скажем, какая-то деловая бумага, и надо с одного взгляда сразу и безошибочно решить, куда, кому ее направить. То ли начальнику, то ли одному из заместителей, а то и в какой-то из отделов. Ошибешься — бумага станет бродить из отдела в отдел, пока не затеряется.
В управлении все относились к Федотову с тем особым уважением, с каким у нас повсеместно относятся к ветеранам Великой Отечественной. А Николай Николаевич был к тому еще и фронтовиком особо лютой судьбы.
Возвратясь с войны, он разыскал в Москве мать своего погибшего друга — офицера Куракина. Потерявшая двух сыновей, она оказалась совершенно одинокой и беспомощной — кандидат в дом престарелых. Федотов не мог допустить этого: он поселился у несчастной и всю свою жизнь посвятил сыновним заботам о ней, так и не устроив свою личную жизнь. Такое не может не тронуть даже самого черствого человека!
