— Тоже мне, моряки. Подонки! Удрали, даже не попытавшись спасти судно, — презрительно процедил Чумбадзе.
— Да уж, — согласился Серебров. — А на судне и сейчас еще вполне можно работать.
— Конечно. С какого борта подходить, командир? — спросил Чумбадзе.
— Подожди с подходом, не суетись, — ответил Ладога, вглядываясь. — Что-то не нравится мне эта картина. Поспешное бегство команды при пожаре на судне — первый признак взрывоопасного груза.
— Так оно же не в грузу!
Действительно: грузовая ватерлиния на корпусе и марки углубления показывали, что судно шло в балласте.
— То-то и оно. Мощной взрывчатке большого тоннажа и не надо.
Из тьмы к «Абакану» подлетел военный катер погранохраны. Заглушив моторы, плюхнулся носом на воду и по инерции подошел к спасателю. Знакомый абаканцам командир катера — молодой, веселый — громко объявил по мегафону:
— Привет братьям-спасателям! Греетесь? Попрошу капитана третьего ранга Ладогу.
— Слушаю вас, Зиновьев, — отозвался тот, выйдя на крыло.
— Здравия желаю! Поиск людей с бедствующего судна нами уже открыт.
— Добро, Зиновьев, спасибо. Желаем удачи!
— Взаимно!
Поодаль во тьме перемигнулись другие катера. Взревев моторами, катер Зиновьева тоже умчался.
Повременив, Ладога решил:
— Рискнем. Действуйте, Серебров.
Защитив себя жемчужным каскадом распыляемой воды — на синем бархате ночи да еще в багровых бликах пожара это выглядело феерически! — спасатель подошел к «Сирене» и ударил по огню тугими струями изо всех лафетных стволов. Командуя, Серебров то разводил эти струи, то сводил в одну цель — и тогда могучий напор их крушил переборки, вышибал двери, отрывал и швырял за борт горящие обвесы, мебель, рундуки...
Огонь стихал. Горящее судно окуталось дымом и паром. Стало темно, прохладно, запахло угаром.
— Врубить прожектора! — приказал Серебров. Доложил Ладоге: — Товарищ командир, пожар притушен, обстановка позволяет — разрешите высадить десант?
Ладога медлил. Кто его знает: высадишь — а тут как раз и рванет!.. И выйдет — послал людей на верную смерть.
Серебров ждал. Офицеры молчали. И тут с «Сирены» донесся слабый протяжный крик. Здесь, конечно, уже прочь все опасения.
— Добро, высаживайте. И поживее!
Первым на борт «Сирены» перебрался сам Серебров. Произведя наружную рекогносцировку, подал знак — за ним последовали в термостойких костюмах, волоча за собой воздухопроводные шланги и сигнальные концы, Шнейдер и Сыроежка. И замыкающими — старшина Шлунок и Скултэ.
