В первый раз эсминец пришел в Нарвик 22 мая.
Когда он обогнул остров Барой в Уфут-фиорде, который стал местом первой славной битвы Норвежской кампании и преддверием второй победной битвы, его атаковали пикировщики. Это была первая подобная атака, которой подвергся «Файрдрейк».
Они отбивались из 12,7-мм пулеметов. Два человека были ранены пулеметным огнем, но бомбы легли мимо.
Потом их атаковали еще два раза, пока эсминец шел от Барроя к Нарвику. Попаданий не было.
В самом Нарвике ситуация не менялось. Продолжались бои, удары авиации с бреющего полета, артиллерийские обстрелы. Они почти ничего не видели из-за дыма. Там находился французский эсминец, который получил несколько снарядов с берега и с британского эсминца «Фэйм». Сам «Фэйм» тоже был поврежден.
Командир «Файрдрейка» отправился на этот корабль на шлюпке и провел небольшое совещание с командиром «Фэйма». Потом прибыли армейские офицеры, и эсминцы возобновили обстрел железнодорожной линии.
По ним был открыт пулеметный огонь с дистанции 1500 ярдов. Эсминцы ответили орудийным огнем. Наконец-то нашлась работа и для них. Больше не было напряженного ожидания воздушных атак, больше не было попаданий, на которые ты не можешь ответить. Было честное прямое сражение с ударами и контрударами. Это был их первый обстрел в новой войне.
«Фэйм» получил еще одно попадание в унтер-офицерский кубрик и в штурманскую рубку. Был пробит паропровод.
«Файрдрейк» не был поврежден, на нем только поцарапало темно-серую краску. Но в разгар боя сломался замок орудия «А». При этом 3 человека получили сильные ожоги.
Теперь их обязанностью стало сопровождение галош, которые армия использовала для перевозки людей, техники и боеприпасов из внешних фиордов в Ромбакс-фиорд. Этот залив находился в самом дальнем конце Уфут-фиорда, именно туда бежали германские эсминцы в отчаянной попытке спастись в ходе второй битвы у Нарвика, но оказалось — лишь для того, чтобы затопиться там.
Перерывов в этой работе не выпадало. Эсминцы почти постоянно находились под неопасным, но раздражающим обстрелом. Винтовочные и пулеметные пули сыпались на них с берега без предупреждения и без видимых причин. Нигде фиорд не был достаточно широким, чтобы чувствовать себя в безопасности от такого оружия.
Самым скверным воспоминанием команды стало постоянное недосыпание. Ночью темнота не наступала, поэтому попытаться спать можно было только в нижних отсеках. Но там не было тишины. Впрочем, тишины не было вообще, если не считать короткого промежутка между 2 и 4 часами ночи, когда даже немецкие летчики отправлялись отдыхать.
