— Сильный подводный взрыв! — донесся тревожный крик из гидроакустической рубки. Я вздрогнул. — На всех экранах была вспышка, а потом пришел звук взрыва! — продолжал Харлоу, наш гидроакустик.
«Взрыв» мог означать только разрушение айсберга. Ничего другого здесь произойти не могло. Созданное «Сидрэгоном» на максимальном ходу повышенное волновое давление оказалось, по-видимому, достаточным, чтобы оторвать от айсберга какую-то часть его. Не лучше ли теперь, после того как мы испытали наши приборы, оставить эту громадину в покое?
После некоторого размышления я развернул корабль и снова вывел его на курс по направлению к айсбергу, внимательно наблюдая за отметкой на экране гидролокатора. К моему удивлению, она не изменилась. Сначала при обсуждении того, что произошло, у меня появилось желание всплыть и еще раз осмотреть айсберг с поверхности. Однако я тут же решил, что это только затянет испытания. Если даже какая-то часть действительно отделилась от айсберга, меняет ли это как-нибудь положение? Взглянув на напряженные, но вместе с тем уверенно-спокойные лица офицеров, старшин и матросов в центральном посту, я принял решение: мы подойдем под айсберг и сделаем это не когда-нибудь, а теперь же.
До сего времени ни одна подводная лодка не отваживалась проходить под айсбергом. Но когда я объявил экипажу, что «Сидрэгон» находится на пути под айсберг, это подействовало на всех не более, чем если бы я сказал, что мы проходим под надводным судном.
Наш трехтысячетонный корабль неотвратимо приближался к подводной части айсберга. В центральном посту наступила напряженная тишина. Слышалось только ритмичное стрекотание и жужжание приборов, от которых зависела жизнь всех нас. Особенно выделялось щелканье эхоледомера — детища Роусона — и щебетание нашего огромного гидролокатора. Лайон, Стронг, Робертсон, Роусон и Уитмен собрались у эхоледомера.
Послышался монотонный голос гидроакустика:
— Четыреста метров. Триста метров. Сто метров. Контакт пропал над нами.
Однако прошла еще одна минута, прежде чем айсберг оказался точно над нами. До боли сжав поручни, ограждающие перископную площадку, я наклонился вместе с другими к эхоледомеру: перо-самописец опускалось все ниже и ниже по направлению к яйцеобразному корпусу нашего корабля, затем опять пошло вверх.
Ликуя от радости, я схватил микрофон и объявил всему экипажу:
— «Сидрэгон» удостоился быть первым подводным кораблем, прошедшим под айсбергом! Осадка айсберга — тридцать три метра!
