— Атаман! Посмотри, кто с тобой пришел, атаман!
— А кто? Наш человек, хотя из города…
— Это немец! — перебил Петя. — Он понимал немецкую речь!
Васильев одобрительно кивнул.
— А еще посмотри вот сюда…
Васильев разжал челюсти лежащего, показал сверленный зуб, раскушенную фаянсовую крышку.
— Видел?!
— Неужто и правда германец?
— Без «неужто»… Германец и есть. Он вас на наш поезд и натравил?
— Сказал, что везете ценный груз…
— А вы сразу и границу перешли, рады стараться.
— Ха! Коммунист, мы тут возле железки и стояли. А нам говорят — жиды золотой запас везут, коллективизацию готовят.
Васильев заливисто хохотал.
— Казак! У нас денег не много… Но, может, ты ко мне на службу пойдешь? Я не германский шпион.
— Не, не пойду… — казак помотал головой. — Мы коммунистам не служим. А если ты к нам захочешь — найди атамана Васильева, это я.
— Ты Васильев? И я Васильев!
— Ловко! — усмехнулся атаман. — Ладно, пока давай, мы уйдем. Только сперва гранатами отсалютуем.
— Салютуем…
— Эй, православные! Расходись, рвать будем эту заразу! — азартно прокричал главный казак. Может, Пете померещилось, но вроде бы он заметил движение в чаще: народ уходил в разные стороны.
Красиво, точно кидал гранату казак, встав возле поезда. Не хуже кидал и Иван. Обе гранаты рванули практически одновременно, поднимая фонтаны огня. Грохот надавил в уши, потом еще с полминуты звучно падали взлетевшие на высоту дерева куски грунта.
Казаки не прощались, ничего не говорили под конец. Молча прыгали из тамбура; как только стало не опасно, молча задвигались к лесу. Уходящие начинали мелькать среди низких березок, смешивались со стоящими там и словно растворялись в сером сумраке. И все. И приключение окончилось.
Остался невероятный бардак после экстренного торможения. Остался Бубих, найденный под рундуком: там все время он и просидел. Еще осталась необходимость идти к начальнику поезда и к машинистам, разбираться — кто и зачем сорвал стоп-кран — и объяснять, что теперь надо продолжать движение.
— Совершенно мы себя раскрыли… — простонал Петя, достойный ученик Васильева. — Кто и не хотел, давно понял — не мирные люди тут едут…
— Ты прав, это самое плохое, товарищ Кац. И знаешь почему? Потому что теперь не одни германцы, теперь и наши «друзья» из НКВД легко могут понять, где мы находимся.
