Гаррет стоял на бетонированной площадке частного аэродрома в Иствике, ожидая, когда самолет, принадлежащий его компании, замедлит свое скольжение до полной остановки и дверь откроется.
Небо было затянуто серыми тучами, дождь шел не переставая, что полностью соответствовало его угрюмому настроению.
Когда единственный пассажир спустился по металлическим сходням с самолета, Гаррет поспешил ему навстречу. Муж его сестры — крепко сбитый блондин с красноватой от загара кожей — был одет в тропическую куртку цвета хаки и помятые брюки.
— Гриф. — Гаррет первым протянул руку. Оба были людьми замкнутыми и слишком волевыми, чтобы быть близкими друзьями, но сейчас Гаррету требовались от мужа сестры поддержка и сотрудничество.
На лице Грифа, казалось, отражались те же чувства.
— Я рад, что ты прислал за мной свой самолет. Я не понимаю, что происходит. Твои родители не сказали мне ничего, кроме того, что Каро в больнице.
— Давай спрячемся от дождя. Потом поговорим.
— Я не спал тридцать часов, но я все равно хочу услышать…
— Услышишь. — Гаррет вывел машину со стоянки и направился по дороге в сторону города. Надвигалась гроза. Об этом свидетельствовали вспышки молний на горизонте. Когда Гаррет проехал поворот к особняку Китингов, Гриф заговорил:
— Ты пропустил поворот.
— Нет. Думаю, нам лучше поговорить до того, как ты увидишься с моей сестрой.
В живописных окрестностях Иствика располагались лошадиные фермы и конюшни, где можно было припарковаться на обочине и постоять незамеченным в тени деревьев.
Гаррет положил голову на подголовник и сразу приступил к делу.
— Она пыталась совершить самоубийство. И ей едва это не удалось.
— Что? Твои родители сказали, она отравилась каким-то лекарством. Я не мог понять, как такое могло произойти, когда единственное лекарство, которое она принимает, это противозачаточные таблетки, да время от времени аспирин.
Гаррет жестом попросил его замолчать и повернулся лицом к зятю.
— Она не идеальна, Гриф. Она напугана и нуждается в помощи, а не в критике и упреках.
— Думаешь, я этого не понимаю? Я бы ни за что не уехал из дома, если б знал, что у нее депрессия. Но это ведь не все?
— Нет, не все.
— Расскажи мне немедленно. Мне нужно знать, что происходит с моей женой и почему никто мне ничего не говорит.
Гаррет молчал. Он бы тоже разозлился, если бы кто-то держал его в неведении, так что реакция Грифа вполне понятна. И все же он не был уверен, как правильно ввести зятя в курс дела. Ведь ситуация достаточно щекотливая…
