— Рид был просто хорошим другом. Так что я потеряла не только жениха, но и друга.
Гаррет ничего не ответил. Он молча ждал продолжения, прислонясь к стене террасы.
— Долгое время… много лет я не собиралась выходить замуж, не хотела играть по общим правилам. И потом, я помнила ту безумную, пылкую страсть, которую испытывала к тебе…
— Я тоже.
— Но когда ты уехал в колледж, порвал наши отношения, то знаешь что? Как только я перестала страдать от разбитого сердца, то испытала облегчение. Еще девчонкой я боялась неукротимых эмоций. — Он не подгонял ее, не торопил, и это тронуло Эмму. — У моих родителей ужасный брак. Ужасный в смысле отношений друг с другом.
— У моих ничем не лучше.
— В том-то и дело. Деньги и власть в нашей среде компенсируют все. Разумеется, неограниченные финансовые возможности позволяют делать много хорошего. И мы делаем. Мне нравится среда, в которой я живу. Но когда дело доходит до выбора спутника жизни… — Она выразительно покачала головой.
— Я не совсем понимаю… как несчастливый брак родителей связан с твоим решением никогда не выходить замуж.
— Браки в нашей среде — это деловые соглашения. Задача женщины — с помощью своей привлекательности заполучить наиболее влиятельного мужчину. И я просто…
— Что?
— Я никогда не хотела жить такой жизнью.
— Перестань, Эм. Тебя никто не заставлял играть по общим правилам. Или я не прав?
— Я испытывала сильнейшее давление со стороны родственников. Мои родители, бабушка — все горячо хотели, чтобы я вышла замуж за подходящего мужчину, в подходящую семью, чтобы начать производить на свет детей и продолжать династию Деборнов. Мне казалось, что Рид — идеальное решение вопроса, ведь он такой хороший друг. И все складывалось хорошо до тех пор, пока ты не вернулся.
— Эй, а я-то тут при чем?
— Ты ужасный человек. Я столько лет убеждала себя, что сексуальное влечение неважно.
Она наклонилась вперед, и в сумерках Гаррет почувствовал на себе ее осуждающий взгляд.
— Но ты вернулся, поцеловал меня, — тихо проговорила она, — и я словно очнулась ото сна. Начала вспоминать, как нам хорошо было тогда, в юности. Пылкое желание, трепет, томление. И внезапно правильной, добропорядочной жизни стало мало.
— Мне в жизни доводилось слышать кое-какие обвинения в свой адрес — что я хладнокровный в бизнесе, небрежный в отношениях, жесткий в переговорах. Но не припомню, чтобы кто-то обвинял меня в том, что мои поцелуи имеют такую силу.
— Мне сейчас не до шуток, Гаррет. Ты разрушил мою жизнь, — сказала она и встала.
