Убедившись, что Жукова ничем не проймешь, «Четыре с половиной» решил изменить тактику и предложил ему стать нештатным переписчиком, вести листы нарядов, отчетность по занятиям и выполнять другие поручения. Однако Георгий с присущей ему прямотой ответил, что в учебной команде он для того, чтобы изучить военное дело и стать унтер-офицером. Реакцию на это можно было предусмотреть. В июне в учебной команде начались экзамены. По существовавшему порядку лучший получал при выпуске звание младшего унтер-офицера, а остальные выпускались вице-унтер-офицерами, то есть кандидатами на унтер-офицерское звание. Жуков не сомневался, что он станет первым в команде и обязательно получит при выпуске звание младшего унтер-офицера, а затем — вакантное место отделенного командира. Однако за две недели до выпуска перед строем было объявлено, что он отчисляется из команды за недисциплинированность и нелояльное отношение к непосредственному начальству. «Четыре с половиной» сводил счеты.
Помощь пришла совершенно неожиданно. За него заступился вольноопределяющийся Скорино, который тут же пошел к начальнику учебной команды и доложил о несправедливом к Жукову отношении. В канцелярию команды Георгий шел с большим волнением — ведь раньше ему никогда не приходилось разговаривать с офицерами. К своему удивлению, он увидел человека с мягкими глазами и простодушным лицом. Начальник команды, служивший до войны вахмистром сверхсрочной службы, получил офицерское звание за храбрость и был награжден почти полным бантом Георгиевских крестов. Он приветливо встретил Жукова и попросил его объяснить, почему за четыре месяца обучения он имеет десяток взысканий и называет своего взводного командира «шкурой» и прочими нехорошими словами. Георгий все подтвердил и правдиво рассказал об истинных причинах такого положения дел. К экзаменам он был допущен, но все-таки при выпуске первенства ему не дали, и из учебной команды Жуков вышел наравне со всеми в звании вице-унтер-офицера.
Не трудно заметить, что, вспоминая свои первые шаги на военной службе, Жуков не очень-то высоко жалует порядки и сложившуюся в русской армии атмосферу. Отмечал он хороший уровень подготовки, особенно строевой, в учебных командах, выпускники которых в совершенстве владели конным делом, оружием и методикой обучения бойцов. Не случайно многие унтер-офицеры русской армии после Октябрьской революции 1917 года стали квалифицированными военачальниками Красной Армии. Но «что касается воспитательной работы, то в основе ее была муштра. Будущим унтер-офицерам не прививали навыков человеческого обращения с солдатами, не учили их вникать в душу солдата. Преследовалась одна цель — чтобы солдат был послушным автоматом. Дисциплинарная практика строилась на жестокости. Телесных наказаний уставом не предусматривалось, но на практике они применялись довольно широко».
