Некоторые вещи мне показались очевидными. Во-первых, было ясно, что Уилкс был отравлен в клубе. Никто этого не знает, кроме убийцы: это второе, в чем я уверен. В настоящий момент мне кажется почти наверняка, что это проделала невинная Джеральдина. Небольшая доза смертельного сока в стакан Родни под прикрытием штор ниши.
Прежде всего, Родни почувствовал недоброе и, без сомнения, яд не помешал ему трезво размышлять. Может быть, он подумал, что его только одурманили. Во всяком случае, он почувствовал себя нехорошо и захотел уйти. Но он также хотел, чтобы я знал, что он пришел. Вот почему он воткнул булавку в ручку кресла в надежде, что я ее увижу. Потом, шатаясь, он направился к умывальнику. Никакой причины не было, чтобы в клубе кто-нибудь удивился этому. Шатающиеся парни – обычное явление для таких клубов. Пока они не устраивают скандалов, их просто не замечают. Все это казалось вполне нормальным.
Какие же причины были для убийства?
Причина, по которой Джеральдина могла решиться на убийство Родни, казалась достаточно убедительной: Родни выяснил прошлое этого казака и обнаружил вещи, которые не следовало оглашать, а он должен был ознакомить меня со своими открытиями. А папа Перринар, узнав о том, что стало известно Родни, сделает так, как сказал: он не даст никаких денег.
Что вы об этом думаете?
Однако это меня совершенно не удовлетворяло. Существуют вещи, которые явно не звучат. Во-первых, Джеральдина страшно рисковала, сунув в стакан Родни яд. Предположите, например, что он бы умер, не покидая ниши? И второе, откуда она могла узнать, что Родни – агент? И Родни, безусловно, не стал бы говорить с ней до моего появления. Он поболтался бы немного по помещению до моего прихода.
Значит, она первая заговорила с ним. Ей нужно было что-то придумать, чтобы пойти с ним и сесть напротив него в кресло, опустив шторы, чтобы сунуть ему яд в стакан. Может быть, она знала, что этот яд, прежде чем убьет Родни, вызовет у него недомогание, которое вынудит его любой ценой выбраться на воздух?
Но разглядывая себя в зеркале и пытаясь убедить себя, что приблизился к истине, я понял, что это – всего лишь фантазия. Разве эта девочка не сказала мне, что ее казак – славный парень, что она совершенно не беспокоится о том, что будут выяснять его прошлое, его окружение. Она также понимает, что после смерти Родни я с еще большим интересом буду заниматься ее Накаровым. Гораздо с большим, чем в том случае, если бы мой старый товарищ был жив. Значит, это не могло быть делом ее рук.
