Следующие выходные Ванечка с Котом провели на даче у богатых людей и ночевали в подсобном домике, примыкающем к рубленой бане. Состоятельная женщина с ребенком трех лет и своей матерью, бабушкой ребенка, приехали на дачу без мужа и боялись оставаться одни на ночь. На кого-то в этом поселке недавно совершили жестокое нападение неизвестные бродяги, поэтому решили не рисковать и нанять охрану. Ванечке выдали штатное помповое ружье, патроны с картечью.
Самой хозяйке было лет двадцать восемь, это была миловидная, хрупкая светловолосая женщина. Мать хозяйки была из простых женщин, из работяг, тут же сварила суп, хлопотала по хозяйству и пыталась всех накормить. Поужинали все за одним столом, было весело. Потом сыщики нарубили дров и затопили баню. Первыми мылись женщины, потом пошли и Кот с Ванечкой.
Без происшествий, однако, не обошлось. Ванечка в свое дежурство, чтобы не заснуть в сторожке перед телевизором, вышел на двор с ружьем прогуляться. Ночь была лунная, подморозило, под ногами потрескивала замерзшая прошлогодняя трава. Вдруг что-то так же треснуло и за забором. Ванечка чуть не на цыпочках подошел, прислушался, и тут над забором показалась страшная рожа в вязаной маске. И рожа эта уперлась глазами прямо в ствол ружья, сказала хриплым голосом «Ой, бля!» и исчезла. Послышался хруст льда под убегающими шагами. Ванечка хотел было пальнуть вслед, но передумал: можно ведь и попасть.
На следующей неделе работали в одном из клубов, где собирались неформалы. Соответствующе оделись. Иначе туда было не пройти. Перед выходом зашли к Алешину показаться.
Секретарша Маргарита Николаевна трещала клавишами на компьютере. И тут она застыла от ужаса: в комнату вошли два совершенно жутких скинхеда. Маргарита уже готова была заорать, но высокий скинхед, обслюнив, прошептал ей прямо в ухо:
— Это мы! «Спокойно, Маша, я — Дубровский!»
Это действительно были Кот и Ванечка. Оба абсолютно лысые, то есть бритые наголо — почти до блеска. Кот, правда, порезался прямо на самой макушке. Точнее, это у Ванечки рука дрогнула. Со смеху. Оба были в коже и заклепках. Ботинки были на толстенной подошве.
— Новые крестоносцы! — хмыкнул Алешин. — Только помните, в городе идет постоянная война скинов, антифанов, кавказцев и всяких других группировок. Все они в силу возрастного состава отличаются крайней жестокостью и в эти разборки желательно не попадать.
Корабельников чуть позже подтвердил:
— Говорят, есть такая банда «Черные ястребы», состоящая исключительно из кавказцев, в основном из студентов, не помню, только из каких народов, поскольку у них там тоже между собой периодически происходят разборки и резня. Ну, русских-то, понятно, бьют все скопом — это само собой. Одного парня поймали, вожак — чистый ваххабит с бородой — и говорит ему, мол, кричи на всю улицу: «Чечня рулит!», а то, бля, быстро, нах, урою — мамой клянусь!» Народ мимо них шел — им похуй — ничего не боятся. Этот, деваться некуда, проорал. Короче, приссал парниша, прокукарекал… Другой орать не стал, попытался убежать. Кавказцы его отхуярили так, что он до сих пор лежит в Александровской больнице в реанимации. Голову пробили, трещина идет через весь лоб. И надпись на нем нашли: «Так будет с каждым. Месть приходит с Востока!» Понятно, никто и ловить их не будет и в газете про это не напишут, потому что получится типа разжигание национальной розни. С этими парнями надо быть очень осторожными: они сразу хватаются за ножи. И еще у них есть такая манера: подкрасться сзади и неожиданно воткнуть нож в спину — в почку. — Ванечка поежился. — Так что оденьте-ка, парни, от греха, на всякий пожарный случай бронежилетики. Петрович приказал настрого. Там кевларовая подкладка, от автоматной пули, конечно, не спасет, но от ножика — запросто. Проверено.
