У малышки, которая поддерживала в своей комнате такой порядок, отлично получалось притворяться спящей, во всяком случае, куда лучше, чем у детей самого Хеннесси, когда он вечером заглядывал к ним в комнаты. Но в тот самый миг, когда он уже вполне мог бы решить, что она спит, до него донеслось ее учащенное дыхание. Не будь у него своих детей, возможно, ей удалось бы его провести, но дети у него были. Он подошел к кроватке и присел на корточки.
— Ты видела, что случилось? — шепотом спросил он.
— Ничего, — прошептала малышка в ответ, и Хеннесси понял, что она все видела.
— Кто-то плохо поступил? — предположил он.
Девочка помотала головой и поглубже спряталась в одеяло.
— У тебя очень красивая комната, — заметил Хеннесси, — Мне понравились картинки на стенах. Моя дочка тоже обожает лошадей.
Он почувствовал, что ему удалось завоевать ее доверие, это оказалось так просто, что у него защипало в носу. Малышка приподнялась на локте, чтобы лучше видеть его.
— Моя дочка любит таких желтых лошадей, с белыми гривами, — продолжал Хеннесси.
— Они называются пегие, — уточнила девочка.
— Он обижает тебя?
— Только ее.
Хеннесси поймал себя на том, что держит руку за пазухой, поближе к пистолету.
— А у вашей дочки есть лошадь? — спросила девочка.
— У нас точно такой же двор, как у вас. Лошадь там не поместится.
— A-а, — разочарованно протянула девочка, — Знаете что? Тогда можете отвезти ее куда-нибудь покататься. Ей понравится.
Дверь неожиданно распахнулась, но девочка оказалась проворней. Она плюхнулась на подушку, закрыла глаза, и дыхание ее стало ровным, как у спящей. На пороге стояла ее мать, сейчас, когда свет в коридоре бил ей в спину, синяки на ногах были не видны. Хозяйка выглядела как самая обычная женщина, молодая и красивая, которая просто не успела причесаться.
— Не вздумайте разбудить мою дочку, — со злобой бросила она.
Хеннесси поднялся, в коленках у него что-то хрустнуло. Он подошел к женщине и, стараясь говорить деловитым тоном, как будто каждый день вот так врывался в чужую жизнь, произнес:
— Можете прямо сейчас выдвинуть против него обвинения.
— Не дождетесь, — фыркнула женщина.
— Я могу выдворить его из дома.
— Да неужели? — прошептала женщина, — А потом будете всю оставшуюся жизнь сидеть у меня на крыльце, чтобы он не вернулся? Так и будете дальше нас пасти?
Хеннесси чувствовал себя дураком. Он знал, что девочка сейчас внимательно его слушает. Что он предлагал этим людям?
— Вы можете получить предписание суда.
