— У твоего отца аристократическая внешность, — искренне сказал Макгир.
Хлоя подошла и встала рядом.
— Его звали Питер. В мире не было более достойного человека. Я обожала его. Восхищалась им. Он был так умен. Предназначен для великих свершений. Потом он погиб.
— Это судьба играет нами, Хлоя, — вздохнул Габриэль. Он поставил снимок на место, и, отправившись следом за Хлоей на кухню, спросил: — Когда врачи собираются отпустить твою мать домой?
— Мы думаем, в выходные. Даже доктора говорят, что это чудо.
— Мне тоже надо повидаться со своей мамой, — сказал Габриэль.
— Разве ты не можешь пригласить ее на выходные? Ее и твою тетушку.
— Конечно, могу. Мне хотелось бы. Да мама не соглашается. Не будем больше говорить об этом, Хлоя. Этот разговор только расстраивает меня.
— Мне жаль, Габриэль. Я хочу, чтобы ты знал: я понимаю, что ты чувствуешь.
— Правда? — он с нежностью взглянул на нее.
— И я чувствую твою боль, — почти не думая, она прикоснулась пальцами к его рту. Страстное желание тлело в ее груди с того момента, как он впервые поцеловал ее. Прикоснувшись к нему, она вспыхнула, словно сухая трава от упавшей на нее искры.
— Хлоя… — проговорил он.
— Габриэль! — Она смотрела на него как завороженная. Он обнял ее. за талию и привлек к себе.
— Если я сейчас не уеду домой, — напряженно произнес он, — я отнесу тебя в постель.
Хлоя пристально смотрела в его напряженное смуглое лицо. Она чувствовала, как мучает его. До нее вдруг дошло, что еще немного, и он, против собственной воли, оттолкнет ее от себя. Нельзя допустить этого, если она столь мучительно жаждет его. Ее одиночество длилось так долго. Теперь ей хотелось найти защиту в объятиях этого мужчины. В его страстной любви. Повинуясь инстинкту, она прижалась к нему всем телом. Это было восхитительное ощущение. Веки опустились, а к ее губам жадно приник его рот.
Могла ли она вообразить подобную страсть? Этот восхитительный прилив желания, который вздымал ее на волне такого наслаждения, которое превосходило все ее ожидания.
— Хлоя, я ужасно хочу тебя, — его мускулистое тело дрожало. Он хотел и боялся верить. Неужто она все-таки влюбилась? Ему казалось, что его душа сливается с ее, но он еще не решался дать себе волю, боясь жестокого разочарования.
Она была такой легкой. Как цветок яблони. Сияние окружало ее. Но она была настоящей женщиной. Он подхватил ее на руки. А вдруг они не подходят друг другу? Габриэль, не отдавая себе отчета, укачивал ее, точно ребенка. Ее кудрявая головка пряталась на его груди.
