— Это открытый дом. — Макгир пожал плечами. — Буфет работает весь день.
— Вы идете? — спросила Хлоя, полагая, что он обязан присутствовать. Вместе с сэром Ллью и нахальной Тарой.
— Я вам непременно сообщу, мисс Каванах, непременно, — церемонно протянул Гейб. — Впрочем, какое это имеет значение?
— Имеет, — весело ответила она. — Мне необходимо ваше присутствие, чтобы держать Фримана в рамках.
Он криво ухмыльнулся:
— Благодарю вас за честность, Хлоя. Стало быть, вы не желаете провести со мной целый день?
— Нет, — мягко сказала она, убирая выбившийся локон. — По поведению Тары Уильямс я поняла, что вы не свободны.
— Не несите чушь! — взорвался Макгир.
— Я всегда доверяю своему чутью.
— Моя бабушка называла это чутье женской интуицией, — рассмеялся он.
— В точку. Я вас прекрасно пойму, если вы захотите выбраться оттуда пораньше.
— Нет. Я лучше сошлюсь на что-нибудь и подожду вас. Когда вы уезжаете из лечебницы?
— Приблизительно около полудня. Я провожу с мамой несколько часов.
— Полдень, великолепно. Нам потребуется около часа, чтобы подняться на гору.
— Я слышала, что дом — просто сказка.
— Да, так и есть. Но горные виды еще лучше. — Он колебался, проявляя не свойственную ему нерешительность. — Не хочу показаться навязчивым, но я бы хотел повидаться с вашей мамой.
— Габриэль! — удивленно и потерянно произнесла она.
— Я мог бы заехать за вами в десять и отвезти в лечебницу. Потом мы отправились бы к де Хэвилендам. Ведь это по пути, — для пущей убедительности заметил он.
— Вы наверняка знаете, в каком состоянии моя мать, — сказала Хлоя, и боль отразилась в ее темно-синих глазах.
— Да, Хлоя, знаю, — мягко проговорил он. — Уверен, что она не станет возражать против посещения вашего друга.
Хлоя наклонила голову.
— Наверно, — тихо проговорила она. Она понятия не имела, когда это он стал ее другом, но он действительно стал им. — Как бы то ни было, ей известно о вас.
— Быть может, в этом мое несчастье. — Он скептически улыбнулся, вспомнив, сколько раз она в бешенстве вылетала из его кабинета.
— Я сижу с ней и держу ее руку, — начала рассказывать Хлоя. — Вожу по парку ее кресло. Там чудесно, особенно сейчас, когда палисандровые деревья вот-вот зацветут.
— Ну, я по крайней мере мог бы помочь вам, — сказал Макгир. Его загрубевшее сердце растаяло при виде слез в ее прекрасных глазах. Хлоя глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки, и слегка улыбнулась. Сверкнули ее жемчужно-перламутровые зубки. Макгир вспомнил, что Фриман весь вечер не спускал восхищенных глаз с мягких губ Хлои, и ярость буквально закипела в его сердце. Конечно, бывало, что он сам вызывал ее к себе в кабинет лишь для того, чтобы полюбоваться ею. В постели она была бы просто чудесна. Если бы только пробудить в ней чувственность! Габриэль, который не знал в детстве ничего, кроме жестокости и страха, чувствовал, как страдает Хлоя.
