Музыка кончилась. Леди Диана встала.
— Вы все имеете какой-то расстроенный вид, — заметила она, обводя их веселым, насмешливым взглядом. — Я вообще нахожу, что оперу занимательнее смотреть, нежели слушать, и особенно интересно наблюдать слушателей, так как тут видишь человеческую натуру без прикрас. Это увлекательное занятие.
Ее взгляд остановился в конце концов на Шарле.
— Вы, милый друг, что-то не так оживлены, как обыкновенно, — сказала она.
— Может быть, я теряю от сравнения, — быстро ответил Шарль, улыбаясь.
Он последовал за леди Дианой, наложил гору мягких подушек ей за спину и закурил для нее папироску. Жюльен и Сара сидели молча.
— Вы не любите оперу? — спросила, наконец, Сара, прерывая молчание, смущавшее ее.
— Да… я знаю очень мало опер, — не совсем охотно ответил он.
Их глаза снова встретились на мгновение, и снова его взгляд пытался овладеть ею.
— Я должен идти, графиня, — проговорил он резко слегка хриплым голосом.
Он остановился перед нею, выпрямившись во весь свой высокий рост и с таким выражением лица, которое причиняло ей страдание. Она тоже смотрела на него, ожидая, пока он не попрощается с нею, как всегда церемонно, и думала при этом, что было бы, если бы она вдруг прижала его голову к своему сердцу…
Что-то в ее лице вдруг открыло Жюльену истину, в которую он не осмеливался поверить, но на одно безумное мгновение он все же поверил в нее. Что-то было все-таки?.. Нет, ничего не было! Он поклонился ей, шепча обычные слова прощания.
Внезапно ею овладело странное, несколько жестокое желание, и она намеренно протянула ему руку. Он не мог не взять ее, иначе это было бы явной нелюбезностью с его стороны.
Он взял руку, медленно удержал ее в своей руке, выразив в своем пожатии свою страстную просьбу. Он смотрел на нее прямо и открыто с беспощадной настойчивостью и видел, как она менялась в лице. Она тоже посмотрела на него; ее глаза были широко раскрыты, и легкая улыбка играла на губах.
И вдруг, словно испугавшись, он выпустил ее руку, повернулся и ушел.
Сара подождала еще немного, и так как было уже поздно, она извинилась перед другими, искусно избежала маневров Шарля, желавшего проводить ее на лестницу, и удалилась в свою комнату.
— Наденьте на меня пеньюар, Гак, — сказала она.
Комната находилась наверху и с улицы была не видна. Ее огромные окна были раскрыты настежь, давая доступ фиолетовой ночи и ее прохладным ласкам.
— Честное слово, вы красавица, мисс Сара! — вдруг воскликнула Гак. — Как будто…
