«Интересные камушки», — подумала она и снова почувствовала сильное головокружение. Потом последовала яркая вспышка света. И девочка ощутила, что ее глаза заливает густая, кажущаяся липкой темнота и она, Дина, проваливается куда-то в пустоту.
Она медленно приблизилась к облаку. «Надо хотя бы пощупать его!» — и Дина осторожно зашла в розоватое сияние.
К обеду Дина не вернулась. Марина Владимировна, приходившая с работы на обед, была очень сердита на дочь. Она оставила грозную записку по поводу Дининого поведения с обещанием принять самые строгие меры относительно ее воспитания.
Ее работа заканчивалась в пять часов вечера, к шести освобождался Дмитрий Викторович, чуть позже подходил Максим. К половине седьмого вся семья Воронцовых собиралась на семейный ужин.
Вернувшись с работы, Марина Владимировна не обнаружила дома Дины. Это было подозрительно, поскольку в последнее время Дина находилась под строгим контролем отца и не отлучалась от дома надолго и далеко.
Сначала Марина Владимировна решила, что Дина, наверное, зашла к Полине, своей закадычной подруге. Благо, что жили они на одной лестничной клетке. Но, вопреки ожиданиям, Дины там не оказалось. Полина сообщила, что она осталась на факультатив по литературе, в то время как Диана ушла домой едва ли не раньше всех.
Марина Владимировна почувствовала, что у нее поднимается давление. Недобрые предчувствия сжали сердце. Наконец с работы вернулся Дмитрий Викторович. Развернулась целая поисковая кампания. В поисках своей пропавшей дочери Воронцовы-старшие начали наносить визиты всем одноклассникам Дианы.
Вернувшись домой из школы, Максим сразу почувствовал, что произошло что-то из ряда вон выходящее: обоих родителей не было дома. Каким-то шестым чувством он понял, что дело в Диане. Не иначе как с ней что-то случилось. Не теряя ни минуты, Максим бросил пакет с учебниками в коридор и заскочил к Поляковым. Дверь открыла Полина.
— Полина, привет, ты не знаешь, где Дина? — буквально прокричал Максим с порога, по встревоженному лицу Полины уже угадывая ответ.
Девочка молча покачала головой. Ей приходилось отвечать на этот вопрос уже третий раз за последние тридцать минут. Лицо Максима выражало досаду, тревогу и злость.
— Ну хотя бы скажи, где она может быть, ведь ты же в курсе ее дел! — Тон его голоса становился почти умоляющим. — У этой сумасбродной девчонки всегда на уме какие-то сумасшедшие планы. О чем вы говорили, пока не расстались? Наверняка об этом лесном чудике? Я угадал?
