— Воронцова, — учитель махнул рукой ребятам, чтобы те перестали смеяться, — ты Лиса, представь это.
— Я стараюсь, — очень тихо сказала девочка.
— Плохо, надо убедительнее. Галя, выходи еще раз. А ты, Дина, навостри ушки.
Диана вздохнула и решила приложить все силы, чтобы не выглядеть так смешно. И это у нее получилось. Она так бесподобно строила глазки и прищуривала их, что учитель не удержался от комментария.
— Ведь умеешь, когда захочешь. Тебе можно смело поступать после школы в театральный.
— Что я там забыла? — заволновалась Диана. — Я буду исследователем паранормальных явлений.
— Почему?
— Положение обязывает, — вставил Фомичев понятную только троим фразу и показал девочке кулак. Мальчик понял, почему Диана так хорошо играет.
— Несите забор, — скомандовал Сергей Иванович.
Ребята внесли стремянку, к которой горизонтально была приделана палка с простыней — на простыне и был нарисован забор.
— Артем, садись на самый верх, а ноги свешивай с этой стороны.
Мальчик поднялся по ступенькам и водрузился на последнюю.
— Так, Леший сидит, болтает ногами и думает. К нему подкрадывается Лиса. Дина, появляешься из-за простыни.
— А стремянка не упадет? — опасливо посмотрела девочка на шаткое сооружение.
Артем раскрыл рот, чтобы сказать этой Воронцовой пару ласковых слов — он запретил ей даже думать, тем более строить предположения. Но было уже поздно — части стремянки сложились сами собой, и мальчик полетел вниз.
— Накаркала! — Фомичев лежал на полу, одна нога была под лестницей. — Воронцова, ты можешь молчать?
Диана бросилась поднимать алюминиевую конструкцию и помогла мальчику встать.
— Ты не ушибся? — спросила она Артема.
— Конечно, нет, — огрызнулся он, — разве такое возможно?
Остальные от души хохотали. Они знали, конечно, что смеяться над чужой бедой нехорошо, но ничего не могли с собой поделать.
— Ну чего вы лыбитесь? — Дина сердито посмотрела на одноклассников.
Как по заказу, все разом замолкли. Более того, у ребят вытянулись лица от удивления, что такое произошло.
Тут Фомичев не выдержал и прыснул так громко, что все подумали, будто он сошел с ума. Все, кроме Дианы и Полины, разумеется, — они-то знали, с чего он веселится.
Артем не мог остановиться.
— Ну, Воронцова, ты даешь! — вытирая выступившие слезы в промежутках между приступами смеха, произнес мальчик.
Ребята, все с такими же вытянутыми лицами, упорно молчали.
— Пожалей их, — держась за живот и продолжая давиться смехом, сказал Фомичев, — а то я лопну, глядя на их физиономии!
