Мы пробыли в Петропавловске четыре дня. На заводах работала в основном местная молодежь. Тонкости новаторского мастерства, которые имело смысл показывать на заводах Ленинграда или Москвы, здесь, пожалуй, были не нужны, во всяком случае, они не были здесь главным. На здешних заводах, например, еще не знали резцов с механическим креплением неперетачиваемых пластинок, уже вошедших в обиход в Москве, Ленинграде, Киеве и других промышленных центрах. Токари работали резцами с напаянными пластинками твердого сплава.
Если вспомнить, что «успех завода держится на острие резца», то надо признать, что положение на новых целинных заводах было неважное. Почти все они не выполняли план. Тысячи гектаров пшеницы оставались нескошенными из-за того, что сельхозмашины застревали на заводах в ремонте, а новых машин заводы выпускали тоже мало. Все это коротко обрисовал нам Ивановский, да мы и сами многое видели.
Токари Стешин и я, фрезеровщик Александров со своими чемоданами пошли в механические цехи; сварщик Шалупов отправился на завод сельхозмашин; слесари Антропов и Чикарев — в инструментальный цех.
С Александром Степановичем Стешиным было очень легко работать. Вот он подходит к какому-нибудь молодому токарю, обрабатывающему крупные детали:
— Послушай, парень, что это ты на таких малых оборотах работаешь? У тебя что, станок неисправный?
— Да нет, станок хороший, — неторопливо отвечает токарь, — да, вишь ты, быстрее нельзя, резец сядет, а точить его негде, кругов для заточки не подвезли…
Да, незавидное положение, — в тон ему говорит Стешин, — этак ты до морковкина заговенья свой вал точить будешь! А поставь-ка вот этот резачок по центру, да попробуем пустить станок раза в четыре побыстрее.
Стешин доставал из чемодана свой резец с белой керамической пластинкой, и парень, недоверчиво повертев в руках, ставил его на станок.
На такой скорости не пойдет, сядет твой резец, — с опаской говорит парень.
Ну давай я пройду первую стружку, а потом ты продолжишь, — говорит Стешин и привычным движением включает самоход.
В это время у станка собирались чуть ли не все токари цеха. Резец Стешина стоял, что называется, «насмерть». Хозяин станка довольно улыбался, но потом снова мрачнел:
— А вот сядет твой резец, куда пойдешь его затачивать?
— Не надо его затачивать, а если он все-таки затупится, ты его только поверни другой гранью, — говорит невозмутимо Александр Степанович.
— Ну а если все пять граней затупятся, тогда что делать? — не унимается дотошный сибиряк.
